Стриптиз в кино - Нэнси Бартоломью

— Вам уже известно, какое было оружие у убийцы? Калибр и все такое?

Джон не ответил. Дыхание у него участилось, он развязал еще одну тесемку, красивый белый халат распахнулся, и моя грудь предстала его взору во всей красе. (Уверяю вас без лишней скромности — посмотреть есть на что.)

О Господи, как я хотела этого мужчину! Как долго ждала! Но дело всегда остается делом, и я спросила, чуть задыхаясь, приблизив губы вплотную к его уху; — А отпечатки пальцев, которые бы указывали на Марлу, вы нашли?

Он застонал:

— Ты безнадежна… И упряма, как… Иди сюда…

Мы уже лежали на широкой тахте, он целовал мою шею, грудь, соски, и мне не хотелось больше ни о чем спрашивать. Я забыла, о чем мы говорили, забыла, где нахожусь, забыла даже о своей ране, о боли в ноге. (Если эту часть тела можно назвать ногой.)

— На кой черт, — еле слышно шепнул он, — ты забиваешь себе голову этим расследованием? Ты можешь себе представить, чтобы я танцевал на сцене вашего клуба?.. И вообще, нам нужно сейчас совсем другое…

Его пальцы скользнули вниз, коснулись резинки моих трусиков.

Уже? Так быстро?.. Сама удивляюсь, но что-то во мне воспротивилось. Я отодвинулась, с укором взглянула на него.

— Нет, Нейлор. Ты не прав. Это вопрос жизни и смерти для Марлы. И быть может, для всего клуба, который кормит столько людей… Я знаю, твои ребята могут кого угодно заставить сказать, что им требуется. Особенно такую, как Марла. Без царя в голове. Она в чем угодно сознается, скажет, что собиралась убить президента.

Нейлор застонал, но уже от негодования.

— Кьяра, не будь такой упертой! Занимайся своим делом и дай мне делать свое. Что ты понимаешь в расследовании убийства?

— В данном случае больше, чем ты!

Нейлор в раздражении приподнялся, сел на тахте.

— Известно ли тебе, Кьяра, — почти официальным тоном проговорил он, — что тех, кто чинит помехи следствию, преследуют по закону? Это и тебя касается!

— Не пугай, пожалуйста. Я не собираюсь равняться с вами и лезть в ваши дела.

— Я только предупреждаю, Кьяра. Дело для меня всегда на первом месте, и я не потерплю, имей в виду, чтобы мне вставляли палки в колеса!

Меня не столько разозлили, сколько обидели его слова и холодный формальный тон. Очень, очень обидели. Даже слезы навернулись. Я не такая уж плакса, но дело еще в том, сколько мне пришлось пережить за последние сутки.

Флафи зацокала коготками по полу, приблизилась к тахте. На мордочке у нее было написано полное удовлетворение жизнью: хозяйка в доме, еда в миске — что еще надо?.. Почему я не могу быть так же счастлива, как моя милая собачка?

Я запахнула халат, завязала тесемки. Сеанс окончен. Занавес.

В кармане у Нейлора зазвонил мобильный. Он послушал, коротко рявкнул “да”. Это окончательно развеяло романтику, если она еще оставалась в наших душах или где там еще.

— Надо ехать, — сказал Джон, поднимаясь с тахты. — А насчет Марлы… — добавил он. — Возможно, подозрения и не подтвердятся.

— Возможно, — откликнулась я.

Проклятие! Почему всегда так получается? Почему я постоянно лезу в бутылку в самое неподходящее время?.. Конечно, он прав. Кому приятно иметь дело с женщиной, которая носится со своим собственным мнением по любому поводу и считает себя равной мужчинам… Но сам-то Нейлор! Я думала, он не совсем такой, как другие мужики, а оказывается, точь-в-точь! Поневоле станешь феминисткой, хоть я и не люблю их.

Судя по выражению лица, примерно то же Джон думал обо мне.

— Я навещу тебя, — неопределенно пообещал он, проходя через кухню и не оборачиваясь.

— Смотри, не оступись на лестнице, — напутствовала я, вкладывая в эту незамысловатую фразу всю свою досаду.

Ответом мне был хлопок закрывшейся за ним двери. Все. С концами… Что же с нами творится?