Стриптиз в кино - Нэнси Бартоломью

Не дожидаясь ответа, я положила трубку.

Растянувшись снова на постели, я погрузилась в размышления. В общем, думать было особенно не о чем. Ну, прежде всего ясно, что Барбони в какой-то степени заинтересовался моей персоной. И моя задача держаться так, чтобы он ни в коем случае не понял моих тайных замыслов, а именно: выяснить наконец, кто же он такой и где находился во время первого и второго убийства. А также что делал за кулисами, где его засекла Марла незадолго до смерти Винус. После чего, если он мафиози и я смогу допереть до этого, нужно будет как можно скорее расстаться с ним, и сделать это с приветливой и любезной улыбкой. А если нет… все равно расстаться.

Телефон зазвонил снова. Я не стала брать трубку, ожидая, когда умолкнет, но он продолжал трезвонить. После четвертого или пятого звонка автоответчик начал записывать сообщение, потом сыграл какой-то мотивчик, и, наконец, я услышала голос, сдавленный и неразборчивый. Но, как мне показалось, угрожающий.

— … позабочусь о тебе… не смей меня останавливать…

Флафи заворчала и собралась разразиться лаем. Я протянула руку к трубке и только подняла ее, как на другом конце разговор оборвали. Но не успела трубка оказаться на рычаге, как снова раздался пронзительный звонок.

— Кто это? — резко сказала я, чувствуя дрожь во всем теле и напряжение в каждом нерве.

— Кьяра? — Это был голос моей мамочки. — Кьяра, что за шутки? Кто тебя учил так разговаривать по телефону?

— Мама… Я думала… я думала, это кто-то другой.

— И твой брат Фрэнсис тоже был для тебя кем-то другим? — возмутилась ма. — Он очень расстроился после вашего разговора. Что с тобой? Немедленно ответь мне!

— Ничего, мам. Все нормально. Просто плохо выспалась.

Ее голос сразу смягчился:

— Ты, конечно, расскажешь мне, дочка, обо всем? Я недолго думала над ответом.

— Все дело в моих любовных историях, — сказала я. — Опять все идет кувырком.

— Это не ответ, Кьяра. Ты говоришь о том молодом человеке, которого я видела, когда приезжала к тебе? Он хороший, я уверена. Он хорошо ел, когда я его кормила. Корми и ты его, и он поправится и будет совсем как человек. Он не заболел?

Я тихонько рассмеялась. Совсем тихо.

— Нет, мама. Вполне здоров и не жалуется на аппетит… Но хочет все решать сам и командовать.

Мать понимающе хмыкнула:

— О, это я понимаю. Это как если ты входишь в курятник и не можешь решить, какую курочку выбрать, глаза разбегаются, а потом ловишь любую, не ведая, что из нее получится. Но все равно благодаришь Господа, и Деву Марию, и всех святых, что у тебя есть пища.

— Ма… — я еле сдерживала смех, — у меня все не совсем так.

— Именно так, — уверенно сказала она. — Не спорь. И не думай, что я хочу его развенчать…

— Развенчать? Ну и словечко! Кого, мам? Нейлора?

О Боже! Какой смешной разговор, но насколько легче мне стало от ее голоса и ее нелепых предположений.

— Ничего подобного, — говорила она тем временем. — И в мыслях его не имела, не говори глупости, Кьяра. Я совсем о другом. Как я тебе сказала, Фрэнсис жутко перепугался за тебя и решил… мы решили, что нужно непременно и срочно… — Она умолкла, как будто сказала все, что хотела.

— Что непременно, мама? И что срочно?

— Разве ты не поняла?.. Чтобы он приехал к тебе. Он выехал этим утром, раньше, чем отец хотел разбудить его.

— Кто выехал? Фрэнсис? Зачем?

— Кьяра, — в ее голосе звучали нотки неодобрения, — нельзя думать только о себе. Подумай о нем. После разговора с тобой он сразу стал бледным как смерть и вспомнил, что уже четыре года не пользовался отпуском в своей пожарной части. А все другие отдыхали как положено. И решил поехать к тебе. Пусть мальчик отдохнет и развеется. Неужели ты будешь против? Такого я не ожидала от тебя, Кьяра.