Настоящее сокровище - Сюзанна Симмонс

И тихий шепот слетел с губ Тори. Это были строчки Роберта Бернса, но Тори надеялась, что великий поэт и романтик простит ей этот невинный плагиат.

Тори произносила слова так тихо, что слышали их только дерево и ее тайная подруга:

Кто видал тебя, тот любит, Кто полюбит, не разлюбит.

— Ну как? — спросил Маккламфа у Митчелла в тот же день, как только его друг вошел в отведенные им в Сторм-Пойнте комнаты.

— Что как?

— Не играй со мной в прятки, приятель. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Митчелл сделал глубокий выдох и спокойно проговорил:

— Я не играю с тобой в прятки, Йен. Я просто устал. Маккламфа бросил на него сердитый взгляд:

— Я думаю, не стоит спрашивать, почему молодой цветущий мужчина чувствует себя усталым в пять часов вечера.

— Хорошо, я скажу тебе, — обернулся Митчелл. — Я устал, потому что совершенно не высыпаюсь.

— Тоскуешь по родине.

Митчелл покачал головой и сухо ответил:

— Не думаю, что причина в этом.

— Значит, все дело в этой девушке?

На этот раз ответа не последовало. Да он и не требовался, вопрос был чисто риторическим.

— Так, значит, дело в ней.

— Возможно. — Митчелл достал чемодан и начал бросать туда вещи.

— Что сказала тебе эта девушка? — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Ведь не могла же она ответить тебе «нет».

— В некотором роде она ответила «да». Йен просиял.

— Тогда почему у тебя такое вытянутое лицо? Надеюсь, чтобы добиться положительного ответа, тебе не пришлось применить свои чары?

— Нет, не пришлось. — Митчелл швырнул в чемодан джинсы. — Тем более что это вообще тебя не касается, черт побери!

— Нравится тебе это или нет, но меня касается все, что так или иначе касается тебя.

Маккламфа достал из шкафа килты и аккуратно развесил их на стульях. Они собирались надеть их завтра, отправляясь в дорогу, чтобы вернуться на родину в национальных костюмах. Только в них должны были сойти на родной берег Маккламфа и, конечно же, Сторм.

Прошло некоторое время, прежде чем Маккламфа снова заговорил.

— Тебе пришлось ей что-нибудь пообещать, чтобы она согласилась поехать?

— Она поехала бы в любом случае.

— Значит, что-то пообещал.

— Да, я дал ей два обещания, — признался Митчелл.

— Намерен ли ты сообщить Маккламфе, какие именно? Разумеется. Почему бы и нет. Не было никакого смысла

скрывать это от Маккламфы.

— Выполнить первое довольно легко. — Митчелл упал в кресло и поставил ноги на специальную скамеечку. — Кстати, я думаю, ты даже будешь рад.

— Не заставляй меня теряться в догадках. Что это?

— Я разрешил ей взять с собой мисс Фрэйзер… Элис. Йен отвернулся и начал тщательно укладывать свои вещи, однако Митчелл успел заметить, что щеки его залил густой румянец и в глазах вспыхнул затаенный интерес.

— Что ж, это хорошая мысль, — слегка охрипшим голосом сказал Йен. — Ведь она, кажется, всегда путешествует вместе с ней.

— Да, верно.

— А второе обещание? Она потребовала чего-то ужасного?

Митчелл опустил подбородок на сплетенные пальцы. Маккламфа никак не мог понять, что выражает его лицо.

— Нет.

— Это дорого стоит?

— Ни пенса.

— Тогда что тебя так тревожит?

— Я пообещал ей взять дерево. Маккламфа остолбенел.

— Дерево?

— Дерево, — кивнул Митчелл.

— Что, какое-нибудь особенное дерево? Дуб? Вяз? Ольха? — Йен задумался и выдвинул еще несколько предположений: — Может быть, ливанский кедр или ей понадобилась целая липовая аллея?

Митчелл отрицательно покачал головой:

— Нет, только одно дерево.

— Надо было сказать ей, что на острове Сторм тоже растут деревья, — сердито проговорил Йен.

— Это должно быть дерево, на которое она могла бы забираться и удобно сидеть, никем не потревоженная.