Всего одна неделя - Линда Ховард (2007)

На следующее утро рука двигалась гораздо свободнее, хотя и приходилось соблюдать осторожность. Когда я проснулась, Уайатта рядом уже не было, он оказался внизу, в кухне, – готовил завтрак. Я почистила зубы, причесалась и даже частично оделась – просто чтобы показать, на что способна. Мои скромные наряды висели в шкафу рядом с костюмами хозяина. От столь трогательного зрелища на душе у меня потеплело. Должно быть, вчера вечером Уайатт распаковал мою сумку и повесил вещи, потому что самая точно этого не делала.

Следующим логичным шагом стали поиски белья. Оно нашлось в верхнем ящике комода, аккуратно разобранное и сложенное, точно так же, как это сделала бы я сама, а вовсе не сваленное в кучу, чего можно было бы ожидать от мужчины. В характере хозяина дома для меня открылась новая грань.

Я заглянула в другие ящики, чтобы посмотреть, как ведут себя собственные вещи Уайатта, и обнаружила, что их владелец очень аккуратен. Футболки лежали в одной стопке, старательно сложенные трусы – в другой. Даже носки были разобраны по парам, оставалось только построить их в шеренгу. Ничем особенным белье не отличалось – самые обычные вещи, такие же, как у всех парней. Это мне понравилось, поскольку взаимоотношения двух тщеславных людей обречены на провал. Хотя бы один должен быть нормальным.

Да, признаюсь, я достаточно тщеславна. Правда, сейчас уже не до такой степени, как в юности, ведь с возрастом начинаешь чувствовать себя более уверенно. Странно, правда? В шестнадцать лет, когда и тело, и лицо вступили в пору самого яркого цветения, я проводила у зеркала по нескольку часов, сооружая сложные прически, колдуя с косметикой, примеряя наряд за нарядом. И все это только из-за того, что не была уверена в собственной неотразимости. Сейчас, в тридцать, я чувствую себя куда более комфортно, хотя знаю, что выгляжу совсем не так шикарно, как в шестнадцать. И кожа уже требует немалых усилий, и постоянно приходится следить за весом. Конечно, перед серьезным свиданием или ответственным событием я и сейчас могу немало выжать из волос и косметики, хотя, как правило, особенно не напрягаюсь.

Впрочем, одежду я любила и люблю настолько, что вполне способна перемерить все, что имеется в наличии, в надежде найти единственно верное сочетание. А иногда подолгу решаю, какого цвета белье лучше надеть. Размышляю, какой именно выдался день: голубой или розовый? А может, красный? Или черный? Или даже белый?

Сегодняшний день оказался одним из сложных. Сначала предстояло решить, что надеть, потому что от костюма зависел и цвет белья. Белые брюки исключают темные трусы, так ведь? Прислушавшись к внутреннему голосу, я поняла, что сегодня цветной день, и выбрала шорты цвета морской волны в паре с розовым топом. Должна сказать, что предпочитаю топы с широкими бретельками, так как ненавижу, когда из-под них выглядывают бретельки лифчика. По-моему, это просто вульгарно.

Как бы там ни было, а розовый топ запрещал надевать вниз что-то темное, диктуя исключительно пастельные тона. Разумеется, напрашивался розовый, хотя выбор и казался слишком очевидным.

Дверь в ванную приоткрылась, и появилась голова Уайатта.

– Что ты копаешься? Завтрак уже готов.

– Никакие могу решить, какого цвета белье сегодня надеть.

– О Господи! – тяжело вздохнул он и исчез. Желтый! Точно! Возможно, вы скажете, что желтый не слишком гармонирует с розовым. Но мои трусы и лифчик были не просто желтыми, а изысканного бледно-желтого цвета. А это уже совсем другое дело. Конечно, никто, кроме Уайатта, не увидит такого прелестного сочетания (а ему придется увидеть хотя бы уже потому, что я до сих пор не могла самостоятельно застегнуть лифчик). Но зато я чувствовала себя тем самым лакомым фунтиком мороженого, о котором он говорил вчера. Может быть, у него опять появится желание лизнуть.