– Это значит, что, на мой взгляд, ты еще недостаточно окрепла, – ответил Бладсуорт, садясь за руль. – Не сможешь одеться, не сможешь вымыть голову и даже не сможешь вести машину двумя руками.

– Но ты же не водишь двумя руками, – тут же нашлась я.

– Мне незачем это делать, так как я лейтенант полиции. А ты обязана.

Я слегка надулась, но решила не поддаваться на провокацию.

– Так. Но ведь единственной уважительной причиной не ехать к маме было твое предположение, будто бы Дуэйн Бейли может искать меня именно там, а тогда в опасности окажусь не только я сама, но и родители. Однако теперь Дуэйн Бейли арестован, и ему больше незачем меня искать. А значит, я могу ехать к маме.

– Не сегодня, – отрезал Уайатт.

– Хотелось бы узнать почему.

– Потому, что я тебя туда не повезу.

– Ты сегодня занят? Так она сможет сама за мной приехать.

– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Номер не пройдет. Я повезу тебя туда, где ты мне нужна, и никуда больше.

Терпение мое иссякло.

– Я не собираюсь выступать в роли секс-игрушки, с которой ты можешь развлекаться, как только ощутишь некую потребность. У меня есть собственная жизнь, и я должна к ней вернуться как можно скорее. Завтра с утра мне необходимо быть на работе.

– Пожалуйста, отправляйся завтра с утра на работу. Но отвезу тебя туда я, а не мама.

– Это же бессмысленно. А если что-нибудь произойдет и тебе срочно потребуется выехать на работу? Как я понимаю, тебя могут вызвать в любой момент, так ведь?

– Не исключено. Но на практике на место преступления вызывают не слишком часто. И для этого у меня в штате существуют детективы.

– Но я и сама смогу доехать до работы. Коробка передач автоматическая, а пристегнуться можно и одной рукой. Кроме того, за рулем я не первый день, так что не начинай снова эту песню насчет вождения одной рукой.

Моя решимость вырваться на свободу нисколько не уступала решимости лейтенанта эту свободу мне не предоставлять. Бладсуорт почему-то считал, что имеет полное право контролировать каждый мой шаг. Следовало пресечь роковое заблуждение в зародыше.

Какое-то время Уайатт ехал молча, а потом поинтересовался неожиданно тихим, спокойным голосом:

– Неужели тебе не хочется остаться со мной?

От удивления я раскрыла рот и, не успев обдумать ответ, выпалила:

– Конечно, хочется. – Однако тут же пошла в наступление: – Как ты можешь быть таким коварным? Это же девчачий аргумент, а ты использовал его против меня.

– Не имеет значения. Главное, что ты призналась. – Негодяй самодовольно ухмыльнулся и прищурился: – Кстати, а что такое «девчачий аргумент»?

– Сам знаешь: обращенный к чувствам.

– Черт возьми, если бы я знал раньше, что обращение к чувствам настолько эффективно, то давно бы им воспользовался. – Уайатт сжал мою коленку. – Спасибо за ценный совет.

Он лукаво подмигнул, и я невольно рассмеялась. Потом решительно убрала его руку.

– Понимаю, что обстоятельства сыграли свою роль, но ты не выполнил условия нашего договора. Совсем не ухаживал за мной. И поэтому я хочу вернуться домой.

– По-моему, мы уже обсуждали этот вопрос. Дело в том, что наши понятия об ухаживании не совпадают.

– Мне хочется назначать свидания. Хочется ходить в кино, в хорошие рестораны, на танцы. Надеюсь, ты танцуешь?

– Крайне неохотно.

– О, какая жалость! – Я применила эффективное средство под кодовым названием БГГ – большие грустные глаза. Сильнее БГГ в боевом арсенале женщин действуют только слезы.

Сработало. Уайатт метнул в мою сторону тревожный взгляд и сдался:

– Черт возьми! Ну хорошо, обязуюсь водить тебя на танцы.

Судя по всему, уступка далась ему непросто.

– Если не хочешь, можешь и не водить.