Судьбе вопреки - Луанн Райс (2007)

Мариса потеряла веру в себя из-за неудачной любви и брака, хотя никогда не думала, что подобное может произойти с такой женщиной, как она. Она была сильной, упорной и мужественной. Она умудрялась руководить клиникой для малоимущих семей в Балтиморе, открыла такую же клинику в Южном Бостоне. Она продолжала работать даже тогда, когда ей пришлось ухаживать за своим первым мужем, Полом, после того как у него обнаружили лимфому — опухоль лимфатической ткани. Если бы только она осталась такой же сильной после его смерти, вместо того чтобы влюбиться в биржевого маклера, которому Пол доверил их вложения. Влюбиться в человека, который превратил ее в груду обломков, разлучил с сестрой и убил щенка Джессики. Лишь после„этого она наконец набралась мужества, чтобы забрать дочь и уйти от него.

— Мам, посмотри! — воскликнула Джессика, когда на поверхности бухты показался кит. Вверх вскинулся столб тончайшего тумана, казавшегося золотым в лучах заходящего солнца. Мариса улыбнулась, чтобы Джессика поняла, что она тоже видела кита. Но, когда она смотрела на бухту, ее внимание снова привлек паром.

Судно было на середине пролива, узкого водного прохода между высокими гранитными утесами фьорда. Его палуба была заполнена легковыми автомобилями и микроавтобусами, везущими в Кейп-Хок все новых гостей фестиваля. Некоторые из водителей и пассажиров вышли из своих машин и стояли вдоль борта, чтобы подышать чистым морским воздухом и услышать первые ноты ирландской музыки. Над бухтой пролетели два ястреба, и большинство людей смотрели на птиц, направлявшихся в сторону густого соснового леса.

Все, кроме одного человека. Он заметил Марису и стоял у поручней, широко улыбаясь и махая рукой. У нее перехватило дыхание.

— Джесс, пойдем скорее! — крикнула Мариса.

Она схватила дочь за руку, и они побежали по причалу. Скрипки заиграли «Гуси на болоте», и слушатели на трибуне и на одеялах, расстеленных прямо на широкой лужайке гостиницы, стали хлопать в такт мелодии. Мариса заметила Энн и Джуда Нилов, стоявших в беседке на вершине холма. Энн увидела, что происходит, и крикнула Марисе.

Двигатели парома взвыли, давая задний ход, и вода забурлила белой пеной вокруг темно-красного корпуса. Один из матросов встал за рычаги управления мостками — заскрипели шестеренки, и металлические плиты с грохотом опустились на свое место. Толстые швартовочные канаты были брошены на берег и надежно привязаны к причальным тумбам. Заворчали двигатели автомобилей, стоящих на пароме. Мариса вытянула руки, будто могла дотронуться до человека у поручней.

Люди, ждущие в машинах, начали нетерпеливо нажимать на клаксоны. Только в одной машине никого не было, и эта была машина Патрика. Он перегнулся через поручни прямо напротив них — его голубые глаза искрились, а в лучах заходящего солнца его рыжие волосы засияли, как начищенная медь. Флора — его черный Лабрадор — стояла рядом с ним, виляя хвостом, и, казалось, улыбалась, высунув наружу красный язык.

— Ты приехал, — сказала Мариса.

— Я должен был, — произнес он.

— Должен был?

— У меня командировка.

Мариса печально опустила голову, а Джессика протянула руку, будто могла дотронуться до собаки через узкий просвет, разделявший их.

— Моя тетя ездит в командировки, — сообщила Джессика, — в такие места, как Перу. Сейчас она именно там.

— Джесс, — остановила ее Мариса, потому что знала, как волнуют ее дочь разговоры о Сэм. Она чувствовала разочарование Джессики из-за того, что паром привез не ее тетю, а другого человека.

Улыбка Патрика стала шире.

— Она едет, — упрямо заявила Джессика. — Она уже в пути — я уверена. Она знает, что здесь проходит фестиваль и что мы ее ждем. Она ни за что не пропустит возможность сыграть на скрипке с тобой, и она ни за что меня не подведет!