Судьбе вопреки - Луанн Райс (2007)

— Давай измерим твой рост, — предложила Мэйв, ища карандаш в ящике своего туалетного столика.

— Для своего возраста я маленькая, — сообщила Роуз, становясь спиной к косяку.

Ее макушка достигла отметки, которую Мэйв сделала, когда Лили было шесть лет, то есть на три года меньше, чем Роуз сейчас. Лили, увидев эту картину, почувствовала прилив жалости к своей дочери.

— Это совсем не важно, — сказала Мэйв, делая отметку карандашом. — Какой смысл сравнивать себя с другими? И не только по росту, а вообще — в жизни. Самое главное — как ты растешь внутри, то есть как ты поступаешь и как учишься на своих ошибках. Вот это самое главное, дорогая.

— Спасибо, — поблагодарила Роуз, взглянув на прабабушку. Повернувшись, она посмотрела на карандашную отметку и улыбнулась.

— Знаешь, я уже давно представляла себе, как мы с тобой будем измерять твой рост, — сказала Мэйв. — И даже оставила здесь место для тебя.

— Так ты же меня еще не знала!

— Ох, Роуз. Я всегда тебя знала, — прошептала Мэйв, обнимая девочку. — И ты у меня всегда была там, где самое важное место.

— Где?

— В моем сердце, — ответила Мэйв.

Роуз кивнула. Это она понимала очень хорошо.

Лайам крикнул, что омары почти готовы. Лили поставила на стол кукурузу, масло и на скорую руку приготовила салат из помидоров, только что сорванных в саду Клары.

Они уселись вокруг кухонного стола. Все взялись за руки, и Мэйв прочла молитву. Лили опустила голову. От волнения она не могла смотреть вокруг — наконец-то они вместе сидели за одним столом: Мэйв, Лайам, Роуз и она сама. А ведь она так часто думала, что этот счастливый день вообще никогда не наступит.

Однажды утром, когда Мэйв еще спала, а Лайам и Роуз отправились покататься на лодке, Лили, захватив с собой чашку кофе, вышла в сад и села на железной скамейке. Погода менялась, и чувствовалось, что приближается осень. Над городком висел прохладный туман, смягчающий контуры скал и розовых кустов. В проливе звенел буй с колоколом, а вдали печально ревели сирены проходящих судов.

— Привет, Мара.

«Так просто!» — пронеслось у нее в голове, а тело охватила волна страха. Девять лет прошли без него, а теперь он запросто входит в сад, как к себе домой. Эдвард появился из тумана и встал прямо перед ней. Она оглянулась вокруг, высматривая его машину.

— Я припарковался у пляжа и пришел сюда пешком, — сказал он.

Она молча смотрела на него. Ее трясло, но она не хотела, чтобы он это видел. Прошло девять лет, и сейчас они впервые встретились один на один. Его коренастая фигура явно потяжелела. В каштановых волосах проглядывала седина. Только глаза остались прежними: яркими, зеленовато-золотистыми, будто пронизывающими утренний туман.

— Зачем ты здесь? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно. — Мы же просили тебя оставить нас в покое.

— Мы? Нас? — переспросил он. — Единственные «мы» — это ты и я, Мара. Ты — моя жена.

— Ты же признал наш брак недействительным, — сказала она, — а меня объявил умершей.

— Ты же этого хотела, не так ли? — буркнул он, а его злость уже стала просачиваться наружу, как пар. — Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти из-за тебя? В полиции мне устраивали допросы с пристрастием, будто я преступник. Со мной обращались как с собакой. А как меня преследовали газеты!

Лили смотрела мимо него на дом — она не хотела глядеть на него. Он говорил спокойным тоном, но его глаза горели от бешенства.

— Ты не представляешь себе, что это такое, когда тебя все время фотографируют газетчики, а все вокруг гадают, я ли убил тебя, разрубил твое тело на куски и выбросил их в море.

Лили сдерживала дрожь, стараясь, чтобы он не заметил, как ей плохо. Он говорил так, будто на самом деле тщательно планировал подобный леденящий кровь сценарий. «Разрубил твое тело на куски». Эти слова эхом звучали в ее ушах.