Сверху и снизу - Лаура Риз (2001)

— Не сопротивляйся, — говорит он, дожидаясь, когда пройдет охватившая меня паника.

Я перестаю биться; он ослабляет свою хватку и наносит мне еще один резкий шлепок, но на этот раз я готова к испытанию и не вскрикиваю. М. снова ударяет меня, и я одной рукой хватаюсь за кушетку, чтобы не свалиться.

— Пока ты не научишься слушаться, — говорит он, — я буду продолжать.

Он ударяет меня снова и снова, все сильнее и сильнее. Моя плоть уже горит, но М. тянется за лопаткой и опять бьет меня. Боль усиливается, сквозь сжатые зубы у меня вырывается сдавленный стон, и я против своей воли начинаю плакать, сначала тихо, затем, когда мучения усиливаются, в голос. Как ни странно, слезы у меня вызывает не только физическая боль. Весь последний год я подавляла свои эмоции, не позволяя себе плакать при мысли о Фрэнни. Сейчас, распростертая на коленях М., я испытываю огромное облегчение. Да, я плачу от боли, от унижения, но я также и оплакиваю Фрэнни, оплакиваю себя. Я оплакиваю свою вину и свое невольное соучастие в ее смерти, оплакиваю все ошибки, допущенные мной за долгие годы. Прекратив всякое сопротивление, я начинаю воспринимать каждый удар как справедливое наказание. Каким-то образом я чувствую, что заслужила его.

Закончив, М. приподнимает меня и прижимает к своей груди. Он дает мне выплакаться и, когда я успокаиваюсь, целует мое залитое слезами лицо. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Затем он снимает оставшуюся одежду и трахает меня.

Потом мы лежим в обнимку на кушетке, наши мокрые от пота тела тесно прижаты друг к другу. Моя голова лежит на груди у М., и короткие завитки его волос щекочут мне кожу.

— Вы плакали не от боли, — просто говорит он. Это не вопрос, а утверждение.

Высвободившись из его объятий, я встаю и подхожу к креслу, стоящему на противоположной стороне комнаты. Сев на него верхом, я чувствую, как мое тело овевает прохладный воздух. От прикосновения грубой ткани сиденья мои ягодицы горят. Я не желаю говорить о том, почему плакала.

— У вас шовинистические фантазии. — Мне хочется сменить тему.

М. лениво свешивает руку вниз и спокойно смотрит на меня, ожидая объяснений.

— Ваше навязчивое желание господствовать над женщинами, все эти вещи в вашем ящике в чулане, всякие хлысты, цепи, кандалы — все это порождение извращенной фантазии, призванное подстегнуть мужское либидо. Женщинам не нравится подобное обращение.

Он согласно кивает:

— Возможно, вы и правы — в отношении большинства. Что же касается вас, то мои усилия достигают своей цели.

Когда я пытаюсь это отрицать, он только улыбается.

— Да, достигают. Сейчас вы еще не готовы с этим согласиться, но потом согласитесь обязательно. Это лишь вопрос времени.

Мне не хочется спорить с ним. Снаружи раздается заливистая трель какой-то птицы; на крыльцо с шумом падает газета, которую бросил почтальон.

— Вы знаете, что такое синтез яйцеклеток? — спрашиваю я. М. качает головой.