Любопытная - Пеладан Жозефен (1885)

Металл ценен своей плотностью, душа человека – благородством, закрытым для светской суеты. Вдыхая дурман декаданса в компании самых развратных парижан на протяжении всей молодости, Небо́ сохранил твердость кристалла, которую ничто не могло разрушить. Он был хладнокровен и непоколебим, и эта стойкость в водовороте столичной жизни объяснялась некой необычной силой. С равнодушием буддистского монаха, вынужденного жить в европейском демократическом обществе, носить фрак и тонко разбираться в современной жизни, он прятал свое презрение к эпохе под маской вежливого интереса. Встретив его в одном из лондонских салонов, недалекие умы были бы восхищены тем, с каким безупречным вкусом одет этот привлекательный щеголь.

Внешне похожий на красавца Браммела25, он использовал имидж денди, чтобы оставаться в стороне, не привлекать внимания, затеряться среди светских статистов, скрывая свое превосходство подобно филантропу, снимающего золотые часы перед тем, как отправиться проведать бедняков. Он владел искусством жить в мире с людьми, уступая им место всюду, где возникают и сталкиваются притязания. Он избегал производить на других впечатление и еще менее стремился удивлять, сам удивляясь тому, что иногда этого подсознательно требовало тщеславие. Благодаря великодушию, заменявшему ему тщеславие, этот замкнутый молодой мужчина, которого никогда не видели ни веселым, ни грустным, ни захмелевшим, который никогда не произносил ни слова своих мыслей, был вхож во все дома. Его охотно приглашали – его манера носить фрак сочеталась с салонной модой. Повсюду его встречали со спокойным радушием и ценили, как ценят в театре статиста, играющего на сцене роль настоящего актера.

Это был художник, чьих полотен никто не видел, и богач, о состоянии которого никто не знал. Он волновал женщин истинно женским искусством ускользать от них. Он никогда не отказывался от приглашения на поздний ужин, где ел и пил за общим столом, с видимым интересом слушая собеседников. Он способствовал всеобщему веселью, никогда в нем не участвуя.

«Улыбнитесь же, мсье! сказала ему однажды одна актриса. Ваша улыбка вскружила бы головы стольким женщинам!» Когда оргия становилась фаллической, Небо́ удобно устраивался в кресле: казалось, он испытывает особое удовольствие, сохраняя трезвость и ясность ума среди опьяневших и оскотинившихся сотрапезников. Однажды во время позднего ужина, который граф де Нонанкур давал в честь предстоящей женитьбы, гости зашли далее обычного. Заглянув в восемь утра в Английское кафе, герцог де Нуармутье увидел, как собравшиеся предаются непристойным утехам прямо на полу, в то время как Небо́, при безупречно повязанном галстуке, задумчиво курит в своем кресле. Он не изменял своему поведению, избегая общения с женщинами даже в публичных домах, которые посещал в компании любителей плотских удовольствий. Однажды он до боли сжал запястье одной распутной женщины, попытавшейся развратить его поцелуем. Повстречав его в церкви, женщины говорили о его благочестии, мужчины, разделив с ним застолье, – о его веселом нраве. Он пользовался уважением и тех, и других.

Чуть более долгий взгляд прочитал бы в его глазах грусть – в ней не было и призрачной тени надежды.

Небо́ был слишком горд, чтобы считать себя неудачником, и слишком сдержан, чтобы бороться. Он не выглядел пресыщенным. Воображение принцессы окружило его ореолом таинственности – самым редким очарованием в эпоху обыденности.

III. Зашифрованное письмо

. . . придуманный мною план.

. . узнать людей, изучив их досконально. . . . . . . .

. . . . . выяснить, о чем они говорят между собой и чем занимаются поздним вечером, покинув светские гостиные и театральные ложи. . .

что они делают. . . . . все тайные и порочные стороны. . .

. . . . . я провела целый год, наблюдая и подслушивая, сама оставаясь невидимой. . . . .

выхватывая в день по часу из их разговоров. . . . . . . . .

. . . . . . любовник. .