Кому она рассказала? - Нора Робертс

— Я ничего подозрительного найти не смогла, но это не показатель: мне кажется, мои мозги спеклись где-то на втором часу. Уровень жизни соответствует доходам, доходы соответствуют дивидендам, прибылям, инвестициям и т. д. и т. п. Если кто-то из них шурует на стороне, у них это глубоко закопано.

— Я посмотрю, не удастся ли мне что-нибудь накопать. Ну а пока у меня есть пара клиентов, которые демонстрируют постоянный прирост прибыли за последние два года. Возможно, это хороший менеджмент, — добавил Рорк. — Или везение. Или нужная информация.

— С представительствами в Нью-Йорке?

— Да.

— Отлично. Теперь мне есть, чем их запугивать и терроризировать. Это искупает долгую ночь с цифрами. — Ева принялась за омлет с заметно возросшим аппетитом. — Рорк, допустим, ты шустришь с бухгалтерией, что-то покупаешь или продаешь под прилавком, действуешь в «серой зоне» закона и этики.

— Я?! — Он мастерски изобразил оскорбленную невинность и глубокий шок. — Да как у тебя язык повернулся?

— Не валяй дурака! Я сказала: «допустим». Если бы ты этим занимался, а кто-то из твоих служащих об этом прознал, что бы ты стал делать?

— Ушел бы в несознанку. В полную и глухую несознанку. Я бы все отрицал, а сам тем временем по-быстрому уничтожил бы все, что меня уличает, подчистил бы данные, сфабриковал бы другие, если бы понадобилось. Ну и в зависимости от того, как дело повернется, я дал бы служащему прибавку или перевел бы куда-нибудь.

— Другими словами, есть масса способов замылить дело, если это вопрос денег. А вот убивать двоих — это крайность. Это значит поддавать жару. Теперь уж копы точно начнут рыть.

— Да, убийство — это слишком сильная и необъяснимая реакция. Кто-то слишком сильно занервничал, хотя это всего лишь бизнес.

— Вот и я так думаю. Это что-то личное.

Так как ей хотелось обсудить это дело с Мирой, Ева переслала файлы на ее рабочий компьютер в полицейском управлении, а затем позвонила чересчур бдительной секретарше полицейского психиатра и записалась на прием.

По пути в центр города Ева заметила кричащую рекламную растяжку:

ПОЛНАЯ РАСПРОДАЖА! ПОТРЯСАЮЩЕ НИЗКИЕ ЦЕНЫ В «ПЕЩЕРЕ АЛАДДИНА» НА ЮНИОН-СКВЕР!

«Что за люди могут интересоваться распродажами в Магазине под названием „Пещера Аладдина“? —удивилась Ева. — Что им нужно? Скидки на лампы, начиненные джиннами? Неликвидные ковры-самолеты?»

Для любителей скидок было еще слишком рано Даже для туристов было еще рано, кроме разве что самых неугомонных. Жители Нью-Йорка деловито спешили на работу или с работы, у многих уже с утра были назначены встречи за завтраком. Приходящая прислуга, ежась от холода, дожидалась автобусов, которые должны были доставить их в квартиры или городские особняки для ежедневной уборки.

Ева подумала о том, что у нее под ногами, в подземке, дремлет под стук колес еще больше народу.

На каждом углу уже стояли лоточники, зорко выслеживая в толпе желающих отведать зубодробительно черствых бубликов и смертельной отравы, выдаваемой за кофе. Над решетками грилей поднимался дымок: сигнал для тех, кто был настолько голоден — или настолько безумен, — чтобы соблазниться омлетом из восстановленного белка.

На тротуарах уже раскрывали столы и разворачивали одеяла торговцы, толкавшие поддельные дизайнерские товары «серого рынка». В такой холодный день, с ветром, пробирающим до костей, и облачным небом, с которого вот-вот грозил посыпать снег, самым ходким товаром будут шарфы, шляпы и перчатки, решила Ева.

Ее прогноз подтвердился: не успела она въехать в гараж полицейского управления, как пошел снег вперемешку с ледяным дождем.

У себя в кабинете Ева взяла себе вторую чашку кофе, села, вскинула ноги на стол и принялась изучать доску с фотографиями.

«Здесь что-то личное», — она опять и опять приходила к этому заключению.

Джейк Слоун поддерживал личные отношения с обоими убитыми.