Тайные грехи - Джоу Росс (1995)

– Няня говорит, я не должна давать себя трогать, – прошептала Ли, а коварная папина рука ползла дальше, делала медленные вращательные движения по животику.

– Няня имела в виду чужих. А я – твой папа. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Ее голос прозвучал приглушенно: Джошуа как раз стаскивал с нее через голову рубашечку. – Больше всего на свете.

– Я знаю. – Он ласкал ее дрожащей рукой, гладил все ее тельце, играл с розовыми складочками, которых еще никто не касался. Даже няня после купания давала девочке мягкое белое полотенце, чтобы та вытерлась «там». Ли инстинктивно сдвинула ноги.

– Не отстраняйся от папы. – Он легко, но уверенно надавил ей на низ живота. – Я люблю тебя, принцесса. Знаешь как?

Прозвучало волшебное слово – и Ли расслабилась, позволила его длинным пальцам вторгнуться в потайные местечки ее тела. Ей было больно, но она не плакала. Просто закрыла глаза и напомнила себе: папа меня любит.

Его пальцы проникли глубоко-глубоко. Пробуя. Причиняя боль. Папа меня любит.

Он впился своим ртом ей в губы, грубо раздвинув зубы языком. Любит.

Джошуа завозился со своей одеждой. И вдруг схватил ее ручонку и обвил ею пенис – твердый, пульсирующий. Ли отдернула руку.

– Нет, черт возьми! – хрипло пробормотал отец и, вернув руку на место, накрыл ее своей и стал двигать взад и вперед по разбухшему пенису – быстрее, быстрее, быстрее – пока все его тело не напряглось и он со стоном не прильнул к ее губам. Миг – и на ее живот и бедра потекла горячая, липкая влага.

Любит.

Потом отец лежал сверху, тяжелый и неподвижный – всего несколько секунд, но ей они показались вечностью. И вдруг вскочил и, не говоря ни слова, шатаясь, ринулся вон из комнаты.

Ли осталась лежать на грязной, скомканной простыне; по лицу струились слезы. Поруганное детское тельце болело так, словно в него вонзились тысячи раскаленных иголок. Сердце полнилось страхом. Ее начало трясти.

Такой ее и нашел Джошуа, вернувшись в детскую с нагретой купальной простыней и свежим постельным бельем. Ли сосредоточила внимание на ласковых, успокаивающих руках отца – тех самых, которые недавно причинили ей боль. Он искупал ее в теплой воде с ароматным шампунем и переменил ночнушку. Положил ее в антикварное кресло-качалку в углу; оттуда она, свернувшись калачиком, наблюдала, как папа стелет свежие, накрахмаленные простыни.

– Ты все еще любишь папочку? – спросил Джошуа, вновь укладывая ее в постель.

– Да, – тихо-тихо, как будто с морского дна, пролепетала Ли.

Он погладил ее по щеке.

– И я тебя. Больше мамы, больше всех на свете. Ты – только моя принцесса!

Ли испытала укол совести за свою невольную радость оттого, что он ставит ее выше мамы. Но ей было так тепло в лучах папиной любви!

– Но другие не поймут нашу особенную любовь. – Джошуа хмуро отвел шелковистые волосы у нее со лба. – Другие захотят причинить нам зло.

– Почему?

– Из зависти. Они даже могут попытаться отнять тебя у меня.

Детское сердце замерло от ужаса.

– Нет!

Джошуа поднес к губам ее трепещущие ручки.

– Я им не позволю. Но ты должна мне помочь.

Папа – такой сильный! Храбрый! Могущественный! Чем ему может помочь маленькая девочка?

– Как, папа?

– Нужно держать это в секрете, – ответил Джошуа, уставив взгляд в самую глубину ее глаз. – Это будет наша особенная тайна.

Прошли многие годы, прежде чем Ли до конца осознала значение заключенного между ними пакта. Наша особенная тайна…

– Нет! – Она с силой отодрала от себя эти нечистые руки. – Пусти!

Лицо Джошуа посерело; глаза блестели; над верхней губой выступил пот.

– Ты неправильно поняла… – Он снова потянулся вперед, к ней.

– Не трогай меня! – взвизгнула Ли. – Ты что, не понимаешь? Я вспомнила! Вспомнила все!

Ее слова с трудом продирались сквозь гул у него в ушах. Виски пронзила боль, острая как клинок.

– Принцесса!