Тайные грехи - Джоу Росс (1995)

– Мэтью, я не могу – во всяком случае сейчас. – Ли провела дрожащей рукой по волосам. – Компания «Бэрон» больше века была семейным предприятием. Там мои корни. Я не в состоянии бросить ее на произвол судьбы – сейчас, когда нет другого Бэрона, чтобы принять эстафету. А сотрудники? Нужно подумать и о них.

У Мэтью сроду не было корней. Временами, живя с Ли, он начинал верить, что сможет пустить их – в песчаную почву Санта-Моники, – построить жизнь не только для них двоих, но и для будущих поколений. Выходит, он ошибся.

Плохо уже и то, что Ли остается здесь, в клинике, с его злейшим врагом. Но поставить империю Бэрона выше их брака… Это предательство.

– Может, ты передумаешь?

Он сказал это ровным, бесцветным голосом, и только окаменевшая челюсть и побелевшие костяшки сложенных в кулак пальцев выдали нарастающее бешенство.

Ли закусила губу.

– Нет.

Мэтью тяжело вздохнул.

– В таком случае я ухожу из дома.

Как он не понимает? Стоя неподвижно, с разбитым сердцем, Ли не находила слов, которые могли бы его остановить. Ей предстояло выбрать, кому жить, а кому умереть: ее отцу или ее браку. Как сильно Ли ни любила Мэтью, как ни желала навести мосты через расширяющуюся бездну, ей было ясно: на самом деле у нее нет выбора.

– Как хочешь.

– Поживу в «Уилшире».

– Хорошо.

Все наладится, убеждала себя Ли. Она любит Мэтью, а он – ее. Он вернется.

– Буду весьма обязан, если ты перешлешь мои папки и почту.

– Да, конечно.

Они убивали друг друга, но не могли остановиться. Каждый и так уже отступил дальше, чем позволяла гордость.

– Ну я пошел.

Ли почувствовала жжение в горле и отвернулась, не в силах смотреть, как он уходит – бросив все, что они создавали вместе.

Несколько часов спустя врач топнул ногой и пригрозил взять назад свое разрешение, если она не даст себе небольшой отдых. Ли ехала в Санта-Монику по темным опустевшим улицам; в голове носились обрывки мыслей, разговоров, образы. Ее схватка с отцом. Ужасное зрелище того, как он валится на пол. Ожесточенное выражение лица Мэтью, требующего, чтобы она сделала выбор между любовью и долгом…

Дома она пошла в ванную и долго смотрела на свое отражение в зеркале. Лицо побледнело и осунулось. «Он погорячился. Действовал под влиянием момента. И алкоголя – я же чувствовала запах». Ли провела рукой по волосам. «Конечно, он погорячился». Внезапно она рухнула на колени перед унитазом – ее стошнило.

Много позже, в поисках занятия, которое отвлекло бы ее от проблем, с которыми ей пока не справиться, Ли пошла в кухню и исследовала содержимое холодильника. Села за стол – составить для экономки список продуктов. Она включила туда любимое пиво Мэтью – и вдруг сообразила, что оно не понадобится.

Когда-нибудь это станет прошлым. Старым фильмом, снятым на студии «Бэрон» и вышедшим в тираж. Забытым прежде, чем рассыплется в прах целлулоидная пленка.

И все-таки, вглядываясь в стену темноты за окном, она отдавала себе отчет в том, что это – не кино. Рассыпался их брак, а не целлулоид.

Чувствуя себя не в силах оплакивать страшную утрату, пока отец находится между жизнью и смертью, Ли загнала мысли о Мэтью в дальний уголок памяти.

Потом – когда сердце перестанет так болеть и рваться из груди – она придумает, как жить дальше.

Принцесса лежала на горе из пуховых перин и плакала. Крупные слезы стекали на шелковые белокурые волосы и превращались в кровь, покрывая пятнами тонкую, как паутинка, ночную сорочку…

– Я стараюсь уговорить Донну Саммер записать песню для «После наступления темноты», – сообщила Ли, давая отцу с ложечки пюре из баранины.