Летний сад - Дмитрий Вересов (2005)

Вадим отрицательно покачал головой. Испуганная Наталья взяла его за руку.

– Чудесно. Ниночка! – В кабинет вошла молоденькая медсестра – Проводите, пожалуйста, товарищей к Маркову. Там все готово?

– Да, Джамсарран Баттаевич. Пройдемте…

Комната, вернее комнатушка, в которой их ждал Кирилл под присмотром санитара, напоминала клетку. Гладкие серые стены, оконце с толстыми прутьями решетки и зафиксированная огромными болтами мебель только усиливали это сходство.

Стол в самом центре, три табурета: два с одной стороны стола и один – с другой. На нем и сидел, ссутулясь, Кирилл. Когда медсестра негромко позвала его: «Марков, к вам пришли!» и Кира поднял лицо, Вадим испугался. Пустой, отрешенный взгляд, туго обтянутые кожей скулы, вместо знаменитых «девичьих» впадинок под ними – ввалившиеся щеки.

– Здравствуй, Кира! – Вадим протянул через стол руку.

Кирилл внимательно посмотрел на нее и очень медленно, – или безжизненно? – протянул свою. Рука Кирилла была холодна, словно это была рука мертвеца. Вадим торопливо заговорил:

– А мы вот все-таки не дождались тебя, – Иволгин взглядом поискал поддержки у Наташи, – расписались… Джейн без тебя отказалась быть свидетельницей…

Кирилл поднял голову к одинокой лампочке под потолком.

– Кто пришел с тобой?

Голос больного был сухим и каким-то… потусторонним. Вадим опешил:

– Это же Наташа, Наташа Забуга, вы познакомились на твоем дне рождении, помнишь?

– Разве? – Марков немигающе уставился на растерянного Вадима, потом медленно повернул лицо к Наталье. В помещении стояла звенящая тишина. Вадим крепко сжал руку жены.

– А по-моему, раньше… Гораздо раньше… Де Го! – вдруг истошно закричал больной, откидываясь с табурета назад. – Немедленно пошли двух людей к архиепископу и именем Папы потребуй остановить казнь! – В припадке, схожем с эпилептическим, Кирилл катался по полу и кричал: – Бурсико, возьми на себя палача! Бертран, на помост!

Ниночка и санитар бросились к больному.

Дисциплинированный Иволгин поспешно вывел Наташу из страшной комнаты.

* * *

Вечером позвонила Джейн. Пока Иволгины находились в больнице, англичанка, не допущенная внутрь, ждала ребят на набережной Пряжки. Истерика, которая случилась с Наташей, едва они вышли из проходной больницы, помешала ей расспросить Вадима о состоянии Кирилла.

– Алло, это Джейн.

– Да, я узнал…

– Вадим, что там происходит? – голос в трубке был полон слез и отчаяния.

– Джейн, это так… так неожиданно… Кирилл действительно болен…

– Что? О чем ты говорил с ним?

– …

– Ты слышишь мой вопрос?

– Да, Джейн, все очень серьезно. Я не психиатр, но у Кирилла приступы буйства.

– Что?! Этого не может быть!

– Я сам видел… И, кажется, теперь склонен верить врачам.

– Ты – предатель! Ты – самый настоящий предатель!…

Иволгин, не шевелясь, сидел у телефона с трубкой в руке. Стоявшая напротив Наташа не решалась подойти к мужу.

– Вадим, что она сказала?

– Назвала меня предателем.

– Но это же неправда! Ты единственный, кто не бросил его, ты столько сил потратил, добиваясь этой встречи!

– И чего в конечном итоге добился? – Домовой тяжело посмотрел на нее.

Наташа замолчала.

Это была первая ночь, когда молодые супруги спали раздельно. Вадим поставил на кухне раскладушку, а ушедшая в комнату молодых Наташа не предприняла никаких попыток к сближению с мужем.

Гертруда Яковлевна, закончив вечерний туалет, обратилась к сыну:

– Может, тебе хочется поговорить со мной или с отцом?

Вадим молчал.

– Как знаешь, но помни: мы – самые близкие тебе люди.

* * *