Клубника со сливками - Светлана Лубенец

Иногда, очень редко, в дом отца заглядывал Никита. Он лихо подмигивал Анечке обоими глазами попеременно, и однажды она ответно подмигнула. И опять были жаркие объятия в ванной комнате с запотевшим зеркалом. Только теперь она была не девочка-простушка, которой с барского плеча дарил любовь хозяйский сынок. Она была уже не промах. Сама говорила Никите: «Пошел вон!», когда надоедал. И он уходил к своим многочисленным девкам. Она не задерживала. Он и нужен-то был только для того, чтобы усмирить ее разбушевавшуюся женскую природу.

А Евстолию Анечка ненавидела все больше и больше. Еще бы! Кто бы ее любил при Анечкиных-то обстоятельствах? Присвоила себе ее сына, и будто так и надо! И ведь ничего не сделаешь. Даже и не съедешь от Егоровых, потому что как же без Юрочки! Такой ладненький мальчик, такой умненький! Приходится терпеть, что ее собственная кровинушка мамой называет форсистую, жилистую, тощую тетку с долгим носом, да еще и насквозь пропахшую табаком. А чего форсить, когда ее мужик навечно у Анечки под юбкой!

Конечно, можно было бы закатить скандал и все Евстолии выложить: так, мол, и так, муж ваш живет со мной, и ребенок у нас общий, а потому я и есть настоящая жена Николая Егорова, а вы так… никто… пустое место. Можно бы, но что из этого хорошего выйдет? Да ничего! Юрочка еще мал, чтобы понять. Испугается только. Старый муж Анечке и на дух не нужен. А у молодого может и не быть такой шикарной квартиры и такого количества денег, что на всех хватает и еще остается на всякие дурацкие книжки, от которых одна пыль, а ей убирай.

Приходилось Анечке держать рот на замке да терпеть вялые ласки сильно постаревшего Николая Витальевича. Все ради Юрочки.

Однажды Николай Витальевич привел в дом хорошо одетого человека, который Анечке сразу понравился. Он был не юный, но и не такой, как Егоров. В общем, ей в самый раз. Красивый. Волос густой, пшеничный. Глаза пронзительные. Тоже Анечку сразу заприметил. Николай Витальевич представил его Евстолии как директора магазина «Книжный дом» и знатока редкой литературы. Целый вечер этот знаток вместе с Егоровым лазил по полкам их квартиры и цокал языком на книжки, как встречные мужчины на Анечку. После знакомства с книжными полками гостя пригласили на чай с пирогами. Евстолия, конечно, из кожи вон лезла со своими любезностями, но Анечка видела, что директор магазина глаз не сводит с ее, Анечкиной, груди, туго обтянутой новой трикотажной кофточкой небесного цвета.

Когда через несколько дней она возвращалась с рынка с полной сумкой продуктов, возле нее с визгом тормознула машина. Анечка надсадно охнула, хорошо, сумку из рук не выпустила, а из открывшейся дверцы показался красивый директор «Книжного дома».

– Садитесь, подвезу, – предложил он.

Анечка не отказалась. Чего отказываться? Сумка-то тяжелая. А идти еще целый квартал. Директор подвез, а прощаясь, потрепал ее по плечу, а когда убирал руку, будто случайно коснулся Анечкиной груди. Она-то поняла, что не случайно. И он понял, что она поняла, а потому кривовато улыбнулся и сказал:

– Может, нам как-нибудь встретиться, а?

– А чего ж не встретиться? – ответила Анечка и перебросила со спины на грудь свою сказочную косу, от которой мужчины всегда соловели. Конечно, красиво, когда на женской голове целый волосяной дом, залитый лаком, а все ж коса – лучше. Коса у царевен бывает. А если ее распустить, то все тело можно скрыть под волнистыми прядями. Ищи под ними налитую грудь, наслаждайся. Может, и еще чего найдешь. А найдешь – не пожалеешь.