Она за руку вела его по винтовой лестнице, хотя он неплохо видел в полумраке. Перед тем как войти, он просканировал комнату натренированным взглядом.

Он знал, что у этого места есть глаза и уши, но даже если бы он не знал этого, то все равно почувствовал бы. Он почти физически ощущал холодный взгляд камеры на своей коже.

Он запер дверь изнутри, открыл сумку и установил портативного «крикуна» надверную раму. Одно из побочных изобретений Керна. Безделушка в целом, но полезна, если вам нужно уединение. Он достал радар и стал проверять стены.

Рейн села на кровать.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Выметаю жуков.

Он взял с подставки хрупкую антикварную вазу, перевернул ее вверх дном и залез сверху, надеясь, что она выдержит его вес.

Глаза Рейн расширились.

— Так ты думаешь…

— Я не думаю, я знаю. Поэтому он и пригласил меня сюда. Он хотел за нами подсматривать, может, даже записать на видео. Для истории.

— Я не верю в это!

В других обстоятельствах он бы непременно посмеялся над ее наивностью, но сейчас он был поглощен делом.

— Виктор любит подглядывать, — бесцеремонно сказал он. — И я даже с точностью до доллара знаю, сколько он готов потратить на такие игрушки.

Первый жучок он нашел на потолочном вентиляторе. Еще один был вмонтирован в электропроводку. Оптический передатчик обнаружился в цоколе лампы. За кедровыми панелями он нашел четыре гнезда с миниатюрными видеокамерами, до которых невозможно было добраться без молотка и топора. Он достал из кармана жвачку, разжевал ее, пока она не стала мягкой, и залепил все четыре гнезда.

Затем Сет просканировал пространство комнаты на наличие низкочастотных передатчиков и обнаружил два таких: один в часах, что висели на стене, а другой в настольной лампе. Он дезактивировал оба. Лазар верил в технократию.

Не побоявшись показаться параноиком, он надел прибор ночного видения, настроил его на частоту инфракрасного излучения и обнаружил два лазерных эмиттера.

Затем встал посреди комнаты и осмотрел все: стены, пол, потолок — ничего. Если только инстинкты не врали, комната была чиста. Он повернулся к Рейн и вывалил перед ней пригоршню различных приборов слежения.

— Ты много чего не знаешь о своем обожаемом дяде, принцесса.

— Не называй меня так, — резко сказала она. — Ты ведь их нашел, верно? Теперь мы можем остаться наедине. Так что ничего плохого не случилось. — Она осмотрела комнату, заметила разобранные часы, раскрученную лампу и беззвучно рассмеялась.

— Что такого смешного? — потребовал он объяснений. Она подняла на него глаза.

— Все. Это место — сплошной сюрреализм. Я чувствую себя как Алиса в норе у кролика.

— Рад, что ты позабавилась, — проворчал он. Она всплеснула руками.

— Ну что ты завелся? — В ее голосе звучали истерические нотки. — В каждой семье есть… э-э… — она подавила смешок, — непростой родственник.

— Непростой? Ты называешь это «непростой»? — Он ткнул пальцем в кучку электронных приборов.

Рейн развела руками, сотрясаясь от беззвучного смеха.

— Я просто пытаюсь мириться со всем этим, Сет. И если ты сделаешь то же самое, то я буду тебе очень признательна. Смотри на эту ситуацию как на… как на тест.

Он иронично усмехнулся:

— Как фантасмагорические комиксы, которые я читал в детстве? Я в замке злого колдуна? Если я решу проблему, то мне полагается в конце переспать с принцессой. А если нет, то меня скормят голодному дракону, кусок за куском.

Она надменно покачала головой:

— Нет, ты просто болван. Ты женишься на принцессе, и вы будете жить счастливо до самой смерти.

Он сжался, и уши у него порозовели.

— А-а, — промямлил он, тупо уставившись на нее, — так вот чем там все заканчивалось.