Атмосфера, окружавшая Такера Лонгстрита, была такой же мирной и спокойной, как дремота в гамаке, которую он так любил, как его протяжный южный говор.

«Но именно это мне и нужно», – внезапно подумала Кэролайн. Ей так не хватало умения наслаждаться жизнью, относиться к ней как к шутке. Ей был просто необходим островок спокойствия, который окружал Такера.

Короче говоря, ей был необходим Такер…

Но тогда почему же она сидит здесь, тщетно ожидая сна, если тот, кто ей нужен, так близко, стоит только руку протянуть?

Повинуясь внезапному порыву, Кэролайн соскочила с подоконника. Идя к двери, она вынула из вазы цветок фрезии и остановилась перед зеркалом в позолоченной раме, чтобы пригладить волосы. Но стоило ей прикоснуться к ручке двери, как та распахнулась, и она очутилась лицом к лицу с Такером.

Сердце подпрыгнуло в испуге, и она отступила назад.

– Ой, ты меня напутал!

На Такере были свободные хлопчатобумажные брюки, в руке он сжимал пучок душистого горошка.

– А я увидел свет у тебя в окне и решил, что тебе тоже не спится.

– Я действительно не могу заснуть. – Она взглянула на фрезию, улыбнулась и подала ему. – Я шла к тебе.

Золотистые глаза Такера потемнели, он принял от Кэролайн цветок и протянул ей свои.

– Поразительное достижение! А я как раз подумал: если твои представления о приличиях не позволяют тебе ко мне прийти, то я должен прийти к тебе сам.

Он обхватил ладонями ее шею, и первый поцелуй был таким жадным, словно они находились вдали друг от друга целые годы, а не часы. Вкус желания был неотразим и настойчив, и они упивались им, вздыхая и что-то шепча друг другу.

Не дыша, Кэролайн прижалась к нему, и, спотыкаясь, они пошли к кровати. Такер схватил ее руку, когда она потянулась к лампе, и притянул пальцы к губам.

– Нам не нужно темноты, – улыбнулся он.

Пока они любили друг друга, большая часть жителей Инносенса спала тревожным, беспокойным сном. Но в «Таверне Макгриди» в этот поздний час было не так уж мало посетителей. Наступающая неделя должна была завершиться празднествами в честь Четвертого июля. Городской совет после ожесточенного обсуждения решил, что отменять ежегодный парад, карнавал и фейерверк не следует.

В пользу такого решения говорили патриотизм и соображения экономики: на мероприятие уже были отпущены средства из городской казны. Кроме того, Нэнси Куне заявила, что отмена празднества на этой стадии подготовки вызвала бы очень большое разочарование у детей и подорвала бы общественную нравственность.

Было, конечно, замечено, что кощунственно вертеться на карусели и объедаться пирогами, когда совсем недавно погибла Дарлин Тэлбот.

Наконец пришли к соглашению, что перед началом праздника с трибуны, где разместится оркестр, будет произнесена краткая речь в память Дарлин и других жертв. Выработав компромисс, патроны решили обмыть грядущий праздник, и их восклицания присоединились к окружающему шуму.

Когда голоса становились чересчур громкими, а темпераменты взрывными, Макгриди настороженно поглядывал на посетителей, хотя под стойкой у него всегда лежал в боевой готовности «луисвиллский кольт». Особенно внимательно он присматривался к Дуэйну, который, сидя за стойкой, упорно и тихо накачивался пивом. «Но не виски же», – подумал Макгриди. Да и выглядел Дуэйн скорее несчастным, чем опьяневшим. Вообще, атмосфера в таверне царила дружеская, хотя за угловым столиком устроились несколько балбесов и о чем-то тихо переговаривались. Но если они что-то замышляют, то приводить замысел в исполнение им придется в другом месте, уж он об этом позаботится.