– Вы с ума спятили… – Тоби увидел, что Джон Томас Бонни и Вуд Палмер закидывают веревку на ветку старого кряжистого дуба. И испугался. – Но я никого не убивал!

– Нет, вы только послушайте его, ребята! – Билли Ти хохотнул, но глаза его, мрачные и словно невидящие, неотрывно глядели Тоби в лицо. – Он говорит, что он не убивал.

Тоби понимал, что все шестеро мужчин мертвецки пьяны, но от этого они становились еще опаснее.

Джон Томас оперся на ружье и поднес к губам фляжку «Черного бархата».

– Надо бы его повесить только за то, что он еще и врет.

– Вы ведь, черномазые, любите танцевать, а? – Билли Ти так широко ухмыльнулся, что глаза у него стали как щелочки. – Придется тебе сегодня для нас поплясать, не касаясь земли. А когда танец кончится, мы сожжем твой домишко дотла.

Тоби почувствовал, что все внутренности сковал ледяной холод. Они действительно хотели его убить – это он видел по их взглядам. Сопротивляться было бесполезно, но он не мог допустить, чтобы убили его семью.

Тоби оттолкнул дуло и тут же почувствовал ожог: это от неожиданного толчка ружье выстрелило, и пуля задела ему ребра.

– Винни! – закричал он в отчаянии. – Беги! Забери детей и беги!

Тоби даже не успел зажать рану в боку: Билли Ти ткнул его прикладом прямо в лицо, а Джон Томас заломил руки за спину.

– А ведь я его чуть не убил. – С нервным смешком Билли Ти вытер рот тыльной стороной руки. – Мог бы продырявить ему живот, но так не пойдет. Мы должны его повесить! – зарычал он. – Тащите черномазого на двор!

И тут он увидел женщину, выбежавшую из дома с ружьем. Вне себя от ужаса, Винни выстрелила, не целясь, и промахнулась. Билли Ти выбил у нее из рук ружье и обхватил сопротивляющуюся женщину за талию.

– Смотрите-ка! Она собирается защитить своего мужика! Винни изо всей силы вцепилась ему в лицо, и он с размаха ударил ее так, что она без сознания упала у порога.

– Ну-ка, Вуди, свяжи ее получше. Сейчас мы покажем черномазому, каково это, когда его женщину насилуют.

– Но я женщин не насилую, – пробормотал Вуд, которого уже начинали грызть сомнения насчет правильности всей этой ночной затеи.

– Ну, значит, тоже понаблюдаешь. – Билли Ти нагнулся и стащил Винни за волосы с крыльца. – Держите ее, черт возьми! А ты, Джон Томас, валяй в дом и тащи сюда весь черномазый выводок. Пусть получат хороший урок.

Винни очнулась и закричала. Пронзительные вопли огласили все вокруг. Она брыкалась, кусалась и царапалась, пока Вуд пытался связать ей руки за спиной.

Внезапно из дома послышались шум, проклятия и стук от падения чего-то тяжелого. Джон Томас, пошатываясь, вышел на крыльцо и упал на колени, вытянув вперед окровавленную руку.

– Он порезал меня! Этот черный маленький ублюдок зарезал меня до смерти!

– Господь всемогущий, даже с ребенком не можешь справиться, – проворчал Билли Ти. – Эй, перевяжите его кто-нибудь. И смотрите за домом. А когда мальчишка выйдет, разделайтесь с ним.

Он подошел к горящему кресту, возле которого лежал связанный Тоби. Один глаз у него заплыл, а в другом светился страх, и Билли Ти упивался. Он упивался властью над поверженным человеком, ему нравился се вкус, она туманила мозг, словно вино. Всю свою жизнь Билли Ти был на вторых ролях и всегда считал себя посредственностью. Но сейчас ему предстояло совершить нечто очень важное, даже героическое. И после этого уже никто не посмеет смотреть на него, как прежде.

Он вытащил веревку из кармана, рывком приподнял Тоби с земли и заставил стать на колени. А потом накинул ему на шею петлю и крепко затянул.

– Ну вот, сейчас ты у нас попляшешь, парень. Но мы тебя вздернем не сразу. Сначала я сделаю с твоей женой то, что ты проделывал с нашими женщинами. – И усмехнулся, глядя, как Тоби судорожно пытается ослабить петлю. – Только клянусь, ей это придется по вкусу. И когда она будет просить еще, мы тебя как раз и повесим.