Порочная невинность - Нора Робертс (2001)

Забавно, например, вставить в руку трупа будильник с веселой мелодией, чтобы немного оживить скучную рутину вскрытия.

Бернсу, правда, так не казалось, но Тедди обожал позлить Бернса. Вот и сейчас, натягивая хирургические перчатки, он улыбнулся, предвкушая развлечение. Дело в том, что Тедди уже несколько недель обдумывал одну шутку, ожидая возможности сыграть ее с кем-нибудь вроде застегнутого на все пуговицы Мэтта Бернса. Все, что ему требовалось, так это найти подходящее тело.

Тедди послал Эдде Лу благодарный воздушный поцелуй и включил диктофон.

– Итак, что мы имеем? – начал он с нарочито сильным южным акцентом. – Это женщина, индоевропейской расы, лет двадцати пяти, идентифицированная как Эдда Лу Хэттингер. Рост примерно пять футов пять дюймов, вес 56 килограммов. Пострадала от множества ножевых ранений. Извини меня, Эдда Лу, – добавил Тедди, начиная считать. – Двадцать два отверстия, сосредоточенных, главным образом, в области груди, живота и гениталий. Впоследствии ей нанесли один горизонтальный удар: рассечены сонная артерия, трахея и голосовые связки. Был использован некий острый инструмент с гладким лезвием. Судя по углу наклона и глубине разреза, удар нанесен слева направо, а это свидетельствует, что убийца – правша.

Тедди оглянулся на отворившуюся дверь и улыбнулся вошедшему Бернсу.

– Пусть пленка запечатлеет, что следователь по особо важным делам Мэтью Бернс прибыл собственной персоной для наблюдения за работой мастера.

– Ваши успехи?

– О, мы находимся в процессе знакомства с Эддой Лу. А потом мы с ней, возможно, и потанцуем. Бернс стиснул челюсти.

– Как водится, Рубинстайн, ваш юмор тошнотворен.

– Но Эдде Лу нравится, правда, милочка? – Тедди похлопал ее по руке и продолжил:

– Глубокие вмятины на запястьях и щиколотках свидетельствуют о том, что жертва была связана.

Орудуя своими инструментами, он удалил крошечные белые частицы, и жизнерадостно отложил их в сторону для последующего, более тщательного изучения.

Бернс выстрадал еще пятнадцать минут.

– Есть ли следы сексуального насилия?

– Пока трудно сказать, – ответил Тедди, сделав губы трубочкой. – Надо взять на анализ срез тканей. – Бернс отвернулся, пока Тедди орудовал скальпелем. – По предварительным данным, время смерти приходится на промежуток между одиннадцатью вечера и тремя часами ночи шестнадцатого июня.

– Я желаю знать все, что только можно о ней узнать. Что она ела и когда. Имеются ли следы наркотического или алкогольного опьянения. Имела ли сексуальное сношение. Предполагается, что она была беременна. Мне надо знать, сколько недель.

– Я посмотрю. – Тедди отвернулся, очевидно, для того, чтобы поменять инструменты. – А вам советую пока осмотреть ее коренной зуб слева. Мне он показался очень интересным.

– Зуб?

– Да, да. Я еще никогда таких не видел. Заинтригованный Бернс наклонился, открыл рот Эдды Лу и прищурился.

– Да поцелуй же меня, дурак! – раздался ворчливый женский голос.

Бернс охнул, отпрянул и налетел на шкаф с инструментами.

– Господи… Господи Иисусе!

Согнувшись пополам от хохота, Тедди вынужден был сесть на ближайший стул, чтобы не упасть. Он несколько месяцев изучал технику чревовещания для такого вот эффектного момента. Панически выкатившиеся глаза Бернса вознаградили его за все потраченные усилия.

– Да, Бернсик, ты неотразим. Даже мертвые дамы к тебе неравнодушны.

Бернс сжал кулаки, пытаясь овладеть собой: если он сейчас обрушится на Рубинстайна с бранью, то все останется на пленке. И все-таки не выдержал:

– Ты сумасшедший, черт возьми!

Бернс прекрасно знал, что угрожать Рубинстайну не имело смысла. Конечно, он мог подать официальную жалобу, но она будет зарегистрирована и положена под сукно. В своем деле Рубинстайн был самым лучшим специалистом. Начальство ценило его чрезвычайно высоко, хотя все понимали при этом, что он сумасшедший.