Дорога надежды - Анна Голон, Серж Голон

Жители Массачусетса умирали от зависти, что не им первым пришла в голову эта гениальная мысль. Но ведь Род-Айленд занимал и более выгодное географическое положение, позволявшее ему успешно осуществлять работорговлю. Построив на собственных верфях корабли, он посылал их за рабами в Африку или на острова Вест-Индии, затем, уже обученных сельскохозяйственным работам в Виргинии, переправлял африканцев на острова Карибского бассейна в обмен на патоку, сахар, табак и ром. Корабли перевозили эти товары в Массачусетс и на Новую Землю, где загружались французскими винами и парижскими безделушками, чтобы доставить их на острова, а также бочками соленой трески, которым предстояло достичь берегов Португалии, прежде чем корабли вновь отправятся в Африку По своему значению Ныопорт уже обгонял Бостон, оставляя далеко позади Нью-Йорк.

Город настолько разбогател, что поднял налог до трех талеров с каждого жителя, направляя эти средства на мощение улиц.

Здесь и в самом деле лакомились ананасами и экзотическими островными фруктами, а также в большом количестве морскими моллюсками с нежными раковинами и устрицами, большими и маленькими, зелеными, голубыми, золотистыми, кремовыми, перламутровыми, серебристыми, жареными, вареными, тушенными с овощами, с сыром, запеченными в тесте, по форме напоминающем французский «круглый пирог».

И все же даже такие лакомства не могли примирить ее с этими местами, и, не утруждая себя объяснениями, она не пожелала поближе познакомиться с Провиденс, столицей, где можно было без оглядки обсуждать любые теоретические проблемы и которая слыла едва ли не священным городом Нового Света.

Разговор с Севериной напомнил ей о необходимости встретиться с Натаниэлем де Рамбургом, раз уж случай вновь свел их с этим двадцатилетним юношей, которого она помнила еще мальчиком, приходившим к ним в замок играть с Флоримоном и Кантором.

Воспользовавшись краткой остановкой, они с Севериной пригласили его на борт «Радуги». Он неловко поднялся по трапу, явно не производя впечатления бывалого моряка.

Зато одежда его претерпела существенные изменения: он был облачен в редингот из сукна табачного цвета с манжетами и накладными карманами, обшитыми золотым позументом; белый кружевной воротничок его манишки был прошит шелковым малинового цвета шнуром с кисточками на концах; туфли с бантами были сшиты из кожи более мягкой, чем его старые, просящие каши башмаки с железными пряжками. Этот наряд он позаимствовал, вероятно, у своих знакомых с острова Джеймс.

Уж не вновь ли обретенные привычки мелкопоместного дворянчика вдохновили его на эту элегантность?

— Если только все это не ради моих красивых глаз, — самодовольно рассмеялась Северина.

Расположившись на покрывавших гамак матрасах, юная уроженка Ла-Рошели удобно облокотилась о подушки, поддерживавшие Анжелику, которой она помогла присесть, чтобы приветствовать гостя, и с чувственной и радостной решимостью вгрызалась в яблоко своими красивыми жемчужными зубами. Она изъявила желание присутствовать при встрече, ибо не кто иной, как она, впервые привезла молодого человека в Салем, пригласила сопровождать их до Французского залива и уже начинала относиться к нему как к своей собственности.

— Правда, он немного того, а впрочем, красивый мальчик! Нет, он не красивый, — поправилась она, — но он мне нравится…