Дорога надежды - Анна Голон, Серж Голон

(Онорина тем временем давится от смеха в своем укрытии). «Онн» — это не просто крик, это такой звук, понимаете? Тут можно обойтись и без крика, ибо сам этот звук способен проникнуть весьма далеко.

С этими словами Кантор сажает себе на тыльную сторону ладони какое-то насекомое.

— Боже! Скорпион!

— Не кричите, — в который раз повторяет Кантор, беря насекомое за брюшко. На наше счастье, насекомые не способны слышать человеческий голос. Но ваш страх может передаться этому созданию, и оно будет вынуждено меня укусить, хотя только что не питало подобных намерений. Ручаюсь, что в Ла-Рошели вас норовила куснуть каждая собачонка. Возможно, вы частенько ходили там покусанной, любезная Эльвира!

— Откуда вы все это знаете? — удивляется славная женщина. — Вообще-то ваш отец — настоящий ученый! Как видно, это у вас от него.

— Пытаюсь быть ему под стать. Но мне предстоит еще многое узнать. Кое-что я, правда, уже знаю: например, что отец посоветовал бы вам не убиваться, иначе на вас набросятся даже индейские собаки, известные мирным нравом.

— Постараюсь, — обещает Эльвира. — Только где же мне искать Онорину?

— То-то и оно: вместо того, чтобы вести все эти разговоры, единственный вывод из которых заключается в том что вас парализует страх, вам бы следовало взять себя в руки по моему примеру. Тогда бы вы поняли, что она притаилась вон там, за высохшим деревом. Она пытается извлечь из норы белку, а сие значит, что она нашла себе занятие не на один час и пока не собирается вытворять глупостей.

— Ну да! — недоверчиво бросает Эльвира, устремляя взгляд в указанном направлении и не видя ни малейшего движения среди желто-красной листвы «индейского лета». — С чего вы это взяли? Ведь вы появились с противоположной стороны леса… |— Дух мой вездесущ, независимо от того, чем я занимаюсь. Так вот и знаю, не зная.

— А вдруг ее там все-таки нет? Онн! — пробует голосовые связки молодая женщина, следуя совету Кантора.

— Не так.

Юноша прикладывает ладони ко рту и без усилия выдыхает:

— Онннн..

Онорина выкатывается из-под сухого корня, как металлический шарик, притянутый магнитом.

— Ты мешаешь мне ловить белочку, Кантор! Что случилось?

— Поди сюда! Я покажу тебе скорпиона, ты сможешь его погладить…

— Только не это! — умоляет Эльвира.

(Вспоминая эти сцены на сон грядущий, Онорина натягивала на голову простыню, чтобы всласть нахохотаться, не привлекая ничьего внимания.)

Глава 33

— Пропала!

Анжелика порывисто вскочила, едва не опрокинув чернильницу.

Сидя за письменным столом, она дописывала письмо сыну, за которое взялась в спокойную минуту.

От спокойствия не осталось и следа, когда ее пронзила нелепая, но страшная мысль: пропала!

С раннего утра поднялся сильный ветер, нагнав облака и затмив солнце.

Предстояло провести день, а то и два за закрытыми створками окон, под крышей, куда не проникает шум разбушевавшейся стихии.

Но что за странную штуку выкинуло ее материнское сердце? Она не сомневалась, что до нее и впрямь донесся снаружи, перекрыв завывания ветра, голосок Онорины:

— Мама, мама!

Позже Анжелика с волнением вспоминала свой слепой порыв, то, как она вихрем пронеслась вниз по ступенькам, не встретив по пути ни души. Сапоги, накидка… Она забыла про перчатки. Двор, калитка в изгороди — она распахнута, а этого не должно быть под вечер, тем более в такой ураган.

Значит, предчувствие не обмануло ее, значит, у нее есть причины беспокоиться за Онорину?..

Она только что была здесь. Нельзя терять ни секунды!

Вперед! Непонятно, откуда берутся силы, как ей удается бежать по снегу навстречу удушающему ветру, способному свалить наземь даже богатыря.

Но вот юбки намокают, она оступается и падает. Ее голые руки замерзли и уже ничего не чувствуют.