Дорога надежды - Анна Голон, Серж Голон

Она простилась со всеми, пожала худую, безжизненную руку несчастной пуританки и ушла, ни разу не обернувшись.

Каким облегчением было снова оказаться под хлопающими на ветру парусами на борту корабля, свободно бегущего вниз по течению под защитой гордого, независимого флага их владений — голубого с серебряным щитом, в окружении преданных друзей — Барссемпуи, Тиссо, Янна Куэнека, Куасси-Ба, которые изо всех сил, старались ей услужить, чтобы скрасить печаль от расставания с дочерью.

Сперва разлука с Онориной казалась ей невыносимой. Однако вид несчастной миссис Уильям навел ее на мысль, что ей грех жаловаться, по крайней мере, она знала, в каких надежных руках оставила дочь, совсем скоро ее ожидала встреча с мужем.

Однако стоило ей вспомнить о поведении иезуита, который, не будучи особенно злым человеком, проявил все же полную бесчувственность и неспособность понять горе женщины, потерявшей мужа и лишившейся детей, как она замирала, похожая на ледяную глыбу…

В Квебеке, где ей снова взгрустнулось из-за воспоминаний о том, как они недавно останавливались здесь с Онориной, ее стала увещевать верная Полька.

— А что тогда говорить мне — ведь мой мальчик рискует жизнью среди дикарей, которые в любой момент могут содрать с него скальп, а то и попросту зажарить? Тем более что он такой упитанный! К тому же он — мое единственное чадо!

Анжелика попыталась было объяснить ей, как тесно привязана она к дочери с тех самых пор, когда полицейские ищейки рыскали по стране, разыскивая пару, отвечающую описанию «Зеленоглазая женщина с рыжеволосым младенцем».

— Вот-вот! — не унималась Полька. — Все мы одинаковые. Вечно нам грозят ловушки! И выпутываться приходится, полагаясь только на собственные силы.

Но я вот что тебе скажу: у таких женщин, как мы, не хватает времени на сетования. Из этого не следует, что мы не поспеваем на зов своих детей, когда их требуется защищать. В такие моменты сердце матери превращается в сердце дикой кошки! Помнишь, как мы вырвали твоего Кантора из лап египтян?

А помнишь, как бежали босые по шарантонской дороге? Не бежали, а летели, словно у нас выросли крылья.

В памяти Польки события запечатлелись своеобразно. С годами она все больше обретала уверенность, что именно она все сделала, что ее усилиями Кантор был отнят у египтян.

— Брось вспоминать! — прервала Полька раздумья Анжелики. — С тех пор утекло много воды! Они успели вырасти. Они живы. Чего тебе еще? Следует смотреть вперед, особенно сейчас, когда поля шляп сужаются и нам грозит разорение.

Дети — это лишь волоски в косе жизни. Пусть любимые, но все же просто волоски. А коса эта толстая, перепутанная, помни. Почище плетеных индейских поясов!

Душевность Польки, подкрепленная «добрым винцом» из ее погребов, оказалась превосходным успокоительным средством, и Анжелика принялась строить новые проекты: не съездить ли ей за близнецами и не обосноваться ли на зиму в Квебеке?

Юрвиль и Барссемпуи запросили передышки в несколько дней для осмотра кораблей, пополнения экипажей и загрузки трюмов.

Они приобрели у интенданта Карлона большую партию пшеницы и копченых угрей, которыми славились воды Святого Лаврентия, где они буквально кишели, так что под конец зимы здесь предпочитали сосать лапу, но отворачивались от этого опостылевшего лакомства. По дороге в Монреаль Анжелика договорилась об условиях отгрузки, но летнее запустение привело к тому, что в порту еще не успели приготовить ни мешков, ни бочек.

Нежданная задержка показалась ей недобрым предзнаменованием. Дело было не в нерасторопности портовых служб, к которой все давно привыкли, не в невозможности отыскать начальство, не во французской привычке откладывать все на последнюю минуту, даже не в скучном бездействии. Может быть, в ней росло предчувствие опасности, заставлявшее ее торопиться покинуть Квебек?