Голубая звезда - Ким Болдуин, Ксения Алексу (2010)

Спускаясь по лестнице, Крис уловила аромат свежесваренного кофе. Энджи вываливала на тарелку кусочки пышной яичницы с вкраплениями бекона и сыра. Еще в детстве, Крис всегда находила кухню самым уютным местом во всем особняке. Хотя кухня и была напичкана электроникой по последнему слову техники, она все же сохранила атмосферу старого доброго загородного дома, благодаря искусственно состаренному паркету, бледно-желтым стенам и антикварному дубовому гарнитуру. Сюда Крис сбегала, здесь пряталась, когда ей было одиноко. Их повариха, индонезийских кровей, пекла потрясающе вкусный хлеб и печенье, и никогда не говорила, что слишком занята, чтобы поинтересоваться, как прошел у Крис очередной день в школе.

— Присаживайся. — Энджи указала на маленький квадратный столик для завтрака, который стоял у окна, с заботливо пододвинутыми стульчиками. Она положила ломтики яичницы между горячими тостами и сначала принесла порцию Крис, и только потом — свою.

Крис вынуждена была признать, что яичница пахла божественно. Очевидно, еще один талант Энджи.

— Боже мой, а я, оказывается, проголодалась!

— Я тут подумала, раз вы с Джероном взяли отгул на сегодня, мне стоит сделать кое-какие вещи, которые я откладывала до поры.

— Это, какие, например? — У Крис слюнки текли, но она ждала, пока Энджи вернется со своим завтраком за стол — неустранимая привычка, привитая хорошим воспитанием.

— Ну, например, съездить в офис миграционной службы в Амстердаме, подать документы для разрешения на временное проживание. У меня вот-вот истекают мои три месяца, надо проверить, что тут можно придумать. Не хочу себе лишних проблем.

— Можешь дать им этот адрес, если они спросят, где ты будешь жить. Я буду рада дать подтверждение. — Крис взяла вилку и приступила к завтраку. На вкус яичница а-ля Энджи оказалась еще лучше, чем можно было судить по аромату.

— Отлично. Уверена, что это поможет. — Усмехнулась Энджи. — То есть, не хочешь побыстрее от меня избавиться. Да?

— Ну, конечно, нет. Ты только посмотри, сколько тут еще всего нужно сделать.

Улыбка на устах Энджи мгновенно сникла. Обескураженная, мрачная, Энджи принялась за свой завтрак.

— Конечно… Как я могла забыть? Единственная моя черта, которая спасает положение, — «рукастость».

— Нет, это не так. Это совсем не то, что я имела в виду.

Отложив вилку в сторону, Энджи попыталась улыбнуться, но вышло уже не так уверенно.

— Хочешь сказать, что провела всю ночь в душевных исканиях, и, наконец, готова признать, что я глубокая и многогранная личность?

— Знаешь, — степенно ответила Крис, — скоро я все-таки разберусь, что ты так отчаянно прячешь за маской юмора и нахальства.

Энджи тут же отвела взгляд.

— Ни к чему это, я ничего не прячу.

Аллегро решила занять себя намазыванием масла и конфитюра на горячий тост, пытаясь снова принять свой обычный облик «сама небрежность». Но от Крис не укрылось ее смятение.

— У всех нас есть, что скрывать, — мягко сказала Крис. — У каждого есть свои скелеты в шкафу.

Энджи ответила тем же проникновенным тоном:

— Я польщена, что ты решила заглянуть в мой «шкаф».

Они продолжили завтрак в натянутой тишине, американка старательно избегала визуального контакта. Нервы Крис, очевидно, не выдержали:

— Как знать, может, в этом «шкафу» я отыщу и твою скромность, — сказала она, надеясь, что в глазах Энджи снова появится озорной огонек.

И эти слова возымели желаемый эффект. Энджи хмыкнула, убирая их опустевшие тарелки, и с улыбкой проговорила.

— Скромность? Ты о чем?