Когда умирают боги - Кэндис Проктор (2009)

Следующие несколько часов Себастьян провел за осторожными расспросами о добром приятеле Бевана Эллпворта, Фабиане Фицфредерике, незаконном сыне принца Фредерика, герцога Йоркского. Но деятельность Фицфредерика, как и Бевана, в ту роковую среду оказалась вполне безобидной. Проведя день на ипподроме, Фицфредерик скоротал вечер в том же злачном заведении на Пикеринг-Плейс, которое часто посещал его друг Эллсворт.

Погрузившись в задумчивость, Себастьян отослал Тома на разведку в лавки Смитфилда, а сам направился на Маунт-стрит, в городской дом маркиза Англесси.

Он нашел маркиза в теплице с плиточным иолом, пристроенной к задней части дома. Остановившись под изящной циатеей, Себастьян посмотрел на мужа Гиневры и увидел старика, некогда крепкого, но теперь иссохшего, с седой головой; старик склонился над цветущим кустом желтого жасмина. Потом маркиз поднял взгляд, и впечатление дряхлости рассеялось, столько силы и ума светилось в его глазах.

— А я как раз думал, что вы, наверное, сегодня заглянете, — сказал маркиз, стаскивая садовые перчатки и откладывая их в сторону.

Себастьян оглядел влажное помещение, переполненное папоротниками, орхидеями и нежными тропическими растениями. В теплом воздухе стоял запах сырой земли, зелени и сладкий аромат цветущей у двери гардении. Маркиз пользовался репутацией знатока экзотических растений. Говорили, что в юности он побывал с экспедицией в странах южной части Тихого океана, где собирал ботанические образцы.

— Я узнал от Пола Гибсона, что он сообщил вам результаты вскрытия, — сказал Себастьян.

Англесси кивнул.

— Он считает, что мою жену отравили. — Маркиз поднес руку к лицу и потер прикрытые веки двумя пальцами. — Смерть от кинжала была бы гораздо милосерднее. Быстрой. Относительно безболезненной. Но цианид? Боже милостивый, как она, должно быть, страдала. У нее было время понять, что она умирает. Не могу представить, о чем она думала в последние минуты. — Он уронил руку, открыл глаза, в них читалась боль. — Кто это сделал? Кто мог такое с ней сотворить?

Себастьян не потупился под измученным взглядом старика.

— Беван Эллсворт заявляет, что ребенок, которого носила леди Англесси, не ваш.

Необходимость заставила виконта произнести эти резкие слова с безжалостной прямотой. Маркиз дернул головой от неожиданности и гнева. Он попытался сделать шаг вперед, но споткнулся на неровной плитке и едва успел уцепиться за край ближайшего железного столика.

— Как вы смеете? Как у вас язык повернулся сказать такое? Я вызывал на дуэль и за меньшее.

Себастьян сохранил самообладание.

— Он не единственный, кто это утверждает. Народ на улицах убежден, что она была любовницей регента.

Маркиз побелел, его тощая грудь так сильно вздымалась с каждым вдохом, что на секунду Себастьян испугался, не перегнул ли он палку.

— Это неправда.

Себастьян не дрогнул под яростным взглядом старика.

— Тогда помогите мне. Я не смогу выяснить, что на самом деле случилось с вашей женой, если не буду знать правду.

Англесси отвернулся, на глазах у собеседника превратившись в совсем дряхлого, усохшего старичка. Взяв в руку лейку с длинным носиком, он пошел наполнить ее к насосу. Налив в лейку воды, он так и остался стоять на месте, склонив голову.

Когда, наконец, он заговорил, то в голосе его звучала усталость. Покорность.

— Нелегко в последние годы жизни сознавать, что после твоей смерти все твое добро будет пущено в распыл беспутным человеком.

Себастьян молча ждал. Через минуту Англесси набрал в легкие воздух и продолжил:

— Мы с Гиневрой оба вступали в этот брак, прекрасно сознавая, что делаем. Она понимала, что мне нужна молодая жена, которая должна произвести на свет наследника, а я знал, что ее сердце принадлежит другому.

— Она сама вам рассказала?