— Возможно, — не очень уверенно сказал Грифф. — Но страх перед этим спас мне жизнь. Придал мне сил. Я стал изо всех сил бороться с этим сальвадорским сукиным сыном. Я брыкался. Лягался. Царапался. Даже пытался укусить его. Но мне не хватало воздуха. Координация была ни к черту. Я почти ничего не соображал. Единственное, чего я добился, — потратил последние силы. И тогда я понял, что единственный способ выжить — это претвориться мертвым. Я обмяк. Я слышал слова Фостера: «Хорошо, хорошо, хорошо». Мануэло отпустил меня. У меня хватило ума упасть лицом в ковер, чтобы скрыть, что я дышу. Фостер сказал: «Муй бьен, Мануэло. Муй бьен. Муй бьен». Я слышал, как тяжело дышит Мануэло. Он стоял рядом со мной. Я приоткрыл глаз и увидел его правую ногу в нескольких сантиметрах от моей головы. Я схватил его за щиколотку и дернул изо всех сил. Остальное сделала сила тяжести. Мануэло со всего размаха упал на спину. Я бросился на него и изо всех сил ударил кулаком в нос, почувствовав, как ломается хрящ, а его кровь заливает мои пальцы. Но Мануэло не сдался. Он уперся ладонью в мой подбородок и оттолкнул меня с такой силой, что едва не сломал мне шею. Мануэло использовал эту секунду замешательства, чтобы сбросить меня с себя. Он вскочил на ноги с быстротой кошки и пяткой ударил меня в висок. Я даже вскрикнул от боли, пронзившей голову. К горлу подступила тошнота, но я справился с ней и с трудом встал. Перед глазами у меня все кружилось. Силясь не потерять сознание, я сфокусировал взгляд на Мануэло. Бесстрастная улыбка на его лице сменилась звериным оскалом. В руке он держал нож для вскрытия конвертов, — продолжал рассказ Грифф. — Фостер кричал: «Без крови, без крови, без крови». Сомневаюсь, что Мануэло его слышал. Он уже ничего не соображал. Теперь для него это было дело чести. Ему приказали убить меня. Чтобы сохранить лицо, он должен был это сделать.

Глаза Лауры были широко раскрыты. Вот уже несколько минут она не шевелилась и не произносила ни слова.

— Когда Мануэло прыгнул, я нырнул вниз, — сказал Грифф. — Я рассчитывал на свою координацию, врожденный талант, позволявший отдавать пас партнеру за долю секунды до того, как его блокирует защитник. Мануэло уже не мог остановиться. Он со всего размаху рухнул на инвалидное кресло Фостера.

— А нож для конвертов…

— Да, — кивнул Грифф. — Нож вонзился в шею Фостера по самую рукоятку. Когда Мануэло поднялся и увидел, что он наделал, он закричал. Этот звук я буду помнить до конца дней.

Еще один звук, который Грифф никогда не забудет, — это бульканье, вырывавшееся изо рта Спикмена, который беззвучно открывался и закрывался, как у вытащенной на берег рыбы. Но Лауре ни к чему было знать страшные подробности страданий ее мужа перед смертью.

— Это была трагическая случайность, — Грифф взял Лауру за руку. — Но с точки зрения Родарта это месть отвергнутого любовника.

Они долго сидели молча. Наконец Лаура сделала глубокий вдох, как будто очнулась от тяжелого сна.

— Ты прав. С точки зрения Родарта это выглядит именно так.

— А с твоей?

33

Несколько минут они сидели молча. Наконец Грифф решился заговорить.

— Наверное, ты хоть немного веришь мне, иначе тебя бы уже не было в машине.

Лаура провела пальцами по волосам. Она пыталась подобрать слова, которые передали бы мучившие ее сомнения и в то же время не выглядели бы как неуважение к мужу, которого она только что похоронила. Но она не была уверена, что сможет найти их.

— Фостер был на седьмом небе, узнав о ребенке, — начала она, — но я уговорила его ничего не сообщать тебе, пока беременность не подтвердится врачом.

— Он позвонил сразу же, как только стал известен результат анализа крови.