Последняя королева - Гортнер Кристофер Уильям (2006. 2008)

– Мой долг здесь исполнен, – осторожно сказала я. – Я люблю Испанию всей душой и вернусь, когда придет время занять трон. Но, монсеньор, это время – в далеком будущем. Моя мать, да поможет ей Бог, здорова, и впереди у нее еще многие годы. У меня же есть свой дом во Фландрии, и мое место там.

Сиснерос приподнял жесткие черные брови:

– При всем к вам уважении, мало кто разделяет вашу веру, будто во Фландрии вас кто-то ждет. Воистину нас удивляет подобная преданность.

– Удивляет? – как можно невозмутимее переспросила я. – Отчего же? Мы с Филиппом связаны священными узами брака. Надо полагать, вы уважаете их как никто другой. – Я помолчала. – Я написала ее величеству моей матери о своем решении. Вы пришли по ее просьбе? Или в вашем обычае вскрывать и читать ее личную переписку?

Он едва заметно улыбнулся:

– Ее величество просила меня поговорить с вами. Она прочла ваше письмо, но в последнее время на ее долю выпало немало испытаний, как из-за отсроченных кортесов, так и из-за забот о безопасности королевства. Решение вашего высочества лишь прибавило ей тревог.

Меня кольнуло дурное предчувствие.

– Мне очень жаль, если я стала причиной ее волнений, но она наверняка понимала, что рано или поздно этот день наступит. А поскольку я предпочитаю путешествовать морем, нужно подготовиться заранее.

– И вы собираетесь взять с собой в море младенца?

Я замерла:

– Он мой сын.

Сиснерос пристально посмотрел на меня и наконец кивнул:

– Конечно. И все же, ваше высочество, вы не можете просто так взять и отправиться во Фландрию. Мы ведем войну с Францией. Представьте, как будет рад король Луи, если в открытом море захватит в плен вас и испанского принца. За вас обоих дадут хороший выкуп. В обмен на вашу свободу он может даже потребовать, чтобы мы уступили ему Неаполь.

Неужели мать прислала его, чтобы он меня отчитал? И почему в таком случае она не приехала сама? Раньше она никогда не стеснялась устраивать мне выговор.

Я выпрямилась во весь свой рост:

– Вряд ли мне угрожает какая-либо опасность со стороны французов. Откуда Луи вообще знать о моем отъезде, если только мы сами ему не сообщим? – Я посмотрела архиепископу в глаза. – К тому же вы ведь явились не за этим, монсеньор? Говорите прямо. Почему мать прислала вас, а не приехала сама?

– Ее величеству нужно подписать несколько сот одобренных кортесами петиций, не говоря уже о ее обязанностях как монарха. Она просила меня сообщить вашему высочеству, что, к ее немалому сожалению, пока что необходимо ваше присутствие в Испании. Отъезд вашего мужа эрцгерцога в Арагон и его последующее бегство во Францию вызвали куда больше хлопот, нежели можно было ожидать. Хотя кортесы в этом году завершили работу, вас могут позвать, когда они соберутся снова.

Слова его мне не понравились.

– Что может случиться такого важного, чтобы мне пришлось остаться до следующего года?

– Я всего лишь слуга, ваше высочество. – Сиснерос наклонил голову, и меня пробрала дрожь. – Ее величество приедет встретиться с вами, как только будет возможность. Естественно, я передам ей все ваши соображения.

Я сжала руки, подавляя внезапное желание броситься прочь из комнаты.

– Я напишу письмо, – с удивительным спокойствием проговорила я, хотя мне казалось, будто я ступаю по тонкому льду. Мне даже удалось улыбнуться. – Вы наверняка устали, монсеньор. Позвольте мне проводить вас в ваши покои. Как долго вы намерены здесь пробыть?

Я направилась к двери, но он угрожающим жестом преградил мне путь:

– В том нет необходимости. Я пробуду здесь недолго, к тому же мои гвардейцы и я привыкли сами заботиться о себе.

– Гвардейцы? – переспросила я, чувствуя, как лед под ногами подламывается.