На следующее утро в девять тридцать Колт прохлаждался в кабинете Алтеи. От нечего делать он порылся в бумагах на ее столе. Рапорты, как он заметил, были написаны особым полицейским языком, одновременно лаконичным и цветистым. Такие-то нарушали безопасность движения, такие-то — общественный порядок, подозреваемые в том-то были арестованы тогда-то и там-то.

Она пишет очень хорошие рапорты, подумал он, если судить с позиций этой помойной бюрократии. Великая правозащитница Грейсон!

И он закрыл папку. Может быть, его самая большая проблема заключалась в том, что он видел в ней больше, чем исполнительного полицейского. Он вспомнил ее с оружием в руках, твердую, как скала, в то время как ее глаза были полны страха и ожидания.

Он видел ее с ребенком, полную нежности и сочувствия. А как она отвечала на его импульсивные и страстные объятия!

Однако его главной целью была Лиз. Но Алтея сидела в нем как заноза, болезненная, все время напоминающая о себе и трудноизвлекаемая. Это злило его, действовало ему на нервы. И когда она вошла в комнату, он начал ворчать:

— Я вас жду уже целый час! У меня нет на это времени.

— Очень плохо. — Она бросила на стол еще одну папку и тут же заметила, что ее бумаги трогали. — Вы, наверное, слишком много смотрели телевизор, Найтшейд. Это единственное место, где полицейские работают, не считаясь со временем.

— Я не полицейский, — сварливо заметил он.

— Оно и видно. В следующий раз, когда будете меня ждать, извольте не совать нос в мои бумаги.

— Послушайте, лейтенант… — Он осекся и выругался, так как в эту секунду зазвонил телефон.

— Грейсон. — Разговаривая, она уселась в кресло, держа наготове карандаш. — Да-да. Я получила. Быстро сработано, сержант. Ценю. Уверена, что смогу еще выше оценить вас. Еще раз спасибо.

Она положила трубку и сразу же начала набирать номер.

— В Канзас-Сити засекли мать Джейд, — пояснила она. — Собиралась уехать из Канзаса в Миссури.

— Джейд с ней?

— Это я и пытаюсь выяснить. — Алтея взглянула на часы. — Вечером она обслуживает столики. Будет здорово, если я ее поймаю дома в этот час.

Колт хотел что-то сказать, но Алтея предостерегающе подняла руку, призывая к молчанию. Он взял трубку параллельного аппарата.

— Алло, я бы хотела поговорить с Джаннис Уилоуби. — Сонный и довольно раздраженный голос сообщил ей, что Джейд тут не живет. — А это миссис Берроуз? С вами говорит лейтенант Грейсон из полиции Денвера… — Нет, мэм, она ничего не натворила. У нее никаких неприятностей. Но мы надеемся, что она поможет нам в одном деле. Вы имели сведения от своей дочери за последние несколько недель?

Алтея терпеливо выслушала раздраженное заявление женщины о том, что она отказывается от любых контактов с дочерью и требует объяснений, по какому праву ее беспокоят.

— Миссис Уилоуби, Джанис вовсе не скрывается от правосудия, ее ни в чем не подозревают. Однако мы очень заинтересованы в том, чтобы связаться с ней. — Глаза Алтеи сузились и похолодели. — Простите, поскольку я не прошу вас выдать дочь, вопрос о вознаграждении считаю неуместным. Если…

Колт закрыл микрофон рукой.

— Пять тысяч, если она выведет нас на Джейд. А Джейд — на Лиз, — произнес он скороговоркой. Увидев в ее глазах презрительное выражение, он добавил: — Не от вас. Это частное вознаграждение.

Алтея не скрывала отвращения.

— Миссис Уилоуби, тут частное лицо предлагает вознаграждение в пять тысяч за информацию о Джанис при условии, что она будет способствовать успеху расследования. Да, я вполне уверена, что вы сможете получить его. О да, я понимаю, что вы постараетесь. В любое время дня вы можете застать меня по этому телефону. — Она повторила номер дважды. — Конечно получите. С вами говорила лейтенант Алтея Грейсон из полиции Денвера. Надеюсь, вы позвоните.

Повесив трубку, она застыла, медленно закипая.