— Совсем забыл. Я… э… отключал его на ночь, чтобы девчонка не воспользовалась. Она заказывает междугородные переговоры, а потом приходится оплачивать счета. Ну, вы знаете, как девочки развлекаются.

— Да, — улыбнулась Алтея, — знаю.

Услышав гудок, она набрала номер местной полиции.

— Фрэн, — весело сказала она, обращаясь к диспетчеру, как было условлено. Ты не поверишь, что со мной стряслось! Я заблудилась, и у меня сломалась машина. Если бы не эти славные ребята, не знаю, что со мной было бы! — Она засмеялась, надеясь, что ее правильно поняли. — Нет, теперь-то я знаю, где я. Полагаю, Боб приедет за мной?

Пока Алтея болтала с полицейским диспетчером, Колт по столбу вскарабкался на второй этаж. Он уже высмотрел в бинокль через большие стекла окон все, что было необходимо. Алтея сидела в гостиной, а Лиз была на втором этаже.

Они договорились, что если представится возможность, то Колт заберет ее из дома. Так, чтобы не причинить вреда. Он бы предпочел идти напролом — взять на себя Клайна и другого сопляка в гостиной, а затем того верзилу, который возился на кухне.

Но безопасность Лиз была на первом месте. Он должен вызволить ее, а потом вернуться.

Крякнув, он влез на узкий карниз и вцепился в подоконник. Он увидел Лиз. Она лежала на неубранной кровати лицом к стене, свернувшись в клубочек. Первым его побуждением было высадить окно и влететь внутрь. Боясь, как бы она не закричала, он осторожно постучал пальцем в стекло.

Она шевельнулась. Он снова постучал. Девочка устало повернулась, рассеянно глядя в залитое солнцем окно. Затем заморгала и осторожно слезла с кровати. Колт поспешно приложил палец к губам, призывая ее к молчанию. Но это не остановило слезы. Они хлынули у нее из глаз, когда она бросилась к окну.

— Колт! — Она подергала окно, затем прижалась щекой к стеклу и зарыдала. — Я хочу домой! Пожалуйста, я так хочу домой!

Через стекло он едва мог слышать ее. Опасаясь, как бы голос Лиз не выдал их, он снова постучал и подождал, пока она не повернется лицом к нему.

— Открой окно, детка! — Он сказал это очень отчетливо, но она только покачала головой.

— Забито гвоздями. — Ее голос дрогнул, и она потерла глаза кулачками. — Они забили его гвоздями.

— Ничего, ничего. Слушай меня. — Он начал жестикулировать, чтобы ей было понятнее. — Подушка. Возьми подушку.

Слабый огонек мелькнул в ее глазах. Ему приходилось видеть это и раньше — осторожный огонек надежды. Она быстро метнулась к постели.

— Прижми ее к стеклу. Прижми крепко и отвернись. Отвернись, детка!

Локтем он выбил стекло, довольный, что подушка заглушила звук. Расширив отверстие, он отбросил подушку и проник внутрь.

Она бросилась к нему, вцепилась в него, всхлипывая и дрожа. Он поднял ее, взял на руки как ребенка.

— Т-с-с… Лиз, все будет хорошо. Я заберу тебя домой.

— О, мне жаль. Мне так жаль!

— Не беспокойся. Ни о чем не беспокойся. — Он отодвинулся, чтобы заглянуть ей в глаза. Она выглядела такой худенькой, такой бледной, слабой. Сердце у него сжалось. — Лапушка, — попросил он, — тебе надо собраться с последними силами. Я тебя уведу отсюда, но придется действовать быстро. У тебя есть пальто? Туфли?

Она покачала головой.

— Они все отняли. Они забрали все, в чем можно сбежать. Я пыталась, Колт, клянусь, я пыталась, но…

— Все в порядке! — Он прижал ее лицо к своему плечу, чтобы предупредить истерический приступ. — Не думай сейчас об этом! Ты должна только выполнять все, что я скажу. О'кей?

— О'кей. Мы сможем уйти сейчас? Прямо сейчас?

— Прямо сейчас. Дай, я закутаю тебя в это одеяло. — Он одной рукой сорвал с кровати одеяло и как можно тщательнее завернул в него девочку. — А теперь нам надо совершить небольшой прыжок. Но если ты повиснешь на мне и расслабишься, все будет хорошо.

Он поднес Лиз к окну, старательно защищая ее лицо от торчащих осколков стекла.