Единственная - Норма Бейшир (1994)

Очевидно, на поле, надо звонить вечером. Увы, вечером Слоун приглашена на встречу с издателями «Топ Селлерс» — авторитетный журнал-обозрение разослал свои приглашения многим популярным в нынешнем сезоне авторам. Слоун попала в их число, что лестно, хотя… хотя надо еще решить: идти ли ей к издателям или звонить Джордану.

В комнату ввалился Тревис: с шумом распахнул дверь, бросил ранец на стул и сам уселся рядом с матерью.

— Привет, ма.

— Приветик, — в тон ему ответила Слоун.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Тревис, развязывая ботинки.

— Да живу я здесь, ты еще помнишь?

— Это когда было, — протянул Тревис. — Я думал, ты, как только кончишь свои дела с Кейт, сразу же умчишься в Палм-Бич.

Слоун уловила невысказанный упрек сына.

— Ты бы мне хоть раз сказал, что соскучился…

— А разве не говорил?

— Нет…

Тревис стал вдруг серьезным:

— Мама, мне становится очень грустно, когда ты уезжаешь. Бывают минуты, когда тебя ужасно не хватает…

Слоун растроганно потрепала сына по голове.

— Ма, а когда вернется Джордан?

— Он сейчас во Флориде, приедет, наверно, только на следующей неделе.

— О, дьявол!

— Тревис!

Тревис вскочил:

— Извини, мамочка.

Слоун понимающе улыбнулась.

— Все в порядке, Тревис. Скажи, тебе действительно нравится Джордан?

— Во всяком случае, он единственный, кого бы я хотел считать отцом.

Слоун стало очень жаль сына.

— Тебе трудно без отца?

Тревис ответил не сразу:

— Ты только не обижайся, мам, ты ведь знаешь, как я тебя люблю. Но иногда мне так нужна… мужская рука. — Тревис старался выразиться таким образом, чтобы Слоун правильно поняла его.

— Тревис, я поняла тебя и благодарна за то, что ты мне это сказал.

— Правда? Ты не обиделась?

— Да нет, конечно. — Слоун прижала сына к себе. — Скажу по секрету, в моей жизни тоже случается — так не хватает… мужской руки.

— Ма, ты должна выйти за него замуж, — решил Тревис. — Такие мужчины, как Джордан, на дороге не валяются.

Слоун была полностью согласна со своим десятилетним сыном.

Вечеринка затянулась, и Слоун вернулась домой далеко за полночь. Эмма и Тревис, не дождавшись ее, уснули. Слоун, чтоб не разбудить их, даже не включила свет, — доберется и так до своей комнаты, недалека дорога. Осторожно двигаясь по квартире, Слоун запуталась ногами в какой-то тряпке, валявшейся на полу. Нагнулась, подняла и определила: рубашка — мужская, не Тревиса, слишком большой размер. Сердце замерло. Еще несколько шагов — и Слоун чуть не упала, споткнувшись о чьи-то огромные сапоги… Сердце застучало с бешеной скоростью. Он не должен приехать, но это мог быть только он! «Ладно, сейчас проверим!» — С бьющимся сердцем Слоун пошла на тоненькую полоску света из-под двери в ванную комнату. Да, это Джордан! Принимает душ, напевая свой излюбленный мотивчик!

Слоун подергала дверь.

— Эй! Я-то думала, у тебя сегодня игра. — Она старалась перекричать шум воды.

— Была игра, и мы продули.

— Сочувствую.

— Не стоит. В следующий раз мы этого Альвареса так отделаем, как Бог черепаху! А что, — донеслось из-под двери, — ты теперь и по ночам работаешь?

— Иногда приходится. — Слоун начала раздеваться. — Но сегодня… сегодня был сбор у мохнатого чудища.

Джордан рассмеялся.

— Мохнатого чудища?

— Я тебе когда-то говорила, что между собой мы зовем так Гая Реймонда. — Слоун сняла черное выходное платье, чулки, перешла к нижнему белью.

— А, вспомнил: издатель «Нейшнл эсквайрер».

— Единственный в своем роде! Устроил сегодня шикарный прием в Радужном зале!..

— Было здорово, наверно. А вообще-то ты догадываешься, сколько сейчас времени?

— Знаешь, за что мне нравится моя работа? Ни за что не догадаешься. За то, что никогда не надо смотреть на часы.

— Это что, намек?