Смертельная игра - Нора Робертс (2012)

— В следующий раз, когда я отняла чью-то жизнь, мне было уже двадцать три, — продолжила она. — Спустя пятнадцать лет. Мы с Финн преследовали подозреваемого. Он забил до смерти двоих на глазах свидетелей, оставил на месте преступления ДНК и кучу отпечатков. В доску пьяный. Надо было только выследить его. Мы нагрянули по наводке в один притон. Секс-клуб, где работала его подружка. Думали, тряхнем ее немного, поглядим, не знает ли она, где он прячется. Что ж, оказалось, он прямо там и прятался. Эта идиотка заорала, чтобы он бежал, и сама за ним. Он — на лестницу, валит всех встречных, а кого не повалил, те толпою вниз. Мы преследовали его до самой крыши, а он там стоит, приставил к горлу подружки-идиотки здоровенный нож — тут-то она по-другому запела. Дело было летом. — Ева как сейчас это помнила, чувствовала, видела. — Жара как в аду. С него пот градом катится, с нее тоже. Он орет, что зарежет ее, если хоть на шаг подойдем. Кольнул ее, чтобы поверили, так что с нее уже не только пот течет. Прикрывается ею как живым щитом, а у Финн обзора не было, он не мог попасть в него из парализатора.

— А ты могла, — пробормотал Рорк.

— Да, могла. С трудом, но могла. Мы пытаемся его заговорить — не выходит. Он ее еще раз кольнул. Фини продолжает его заговаривать, отвлекает внимание на себя, а мне дает знак стрелять.

Рорк видел это, словно сам был там. Видел это в ее глазах.

— Я его чисто коротнула, он задергался — ну, как обычно, от разряда. Подружка рванула вперед, толкнула его, а он все дергается. Завалился назад. Сукин сын прямо через край и полетел. Инерция, сила тяжести, невезение — да без разницы, он просто полетел с восьмого этажа — и об мостовую. Я перегнулась через край, посмотрела — никакого возбуждения я не почувствовала. Вины тоже. Малость трясло, это да. Черт, я ж его просто оглушила, кто же мог предвидеть, что он туда свалится? Мне даже экспертизу не стали назначать. Мы, когда за ним погнались, включили запись, и на ней просто все было видно — как подружка его толкнула и как он упал, потому что оступился. Короче, не повезло ему, и все дела.

Она выдохнула.

— Но это я в него прицелилась и выстрелила. Пятнадцать лет. Мне пятнадцать лет понадобилось, чтобы обрести уверенность, стопроцентную уверенность, что, забирая жизнь, я не почувствую этого возбуждения, или этой вины, или этого ожесточения.

Ева еще раз оглянулась на здание компании. По крайней мере один из них сейчас гадает, почувствует ли он это в следующий раз. Один из них может захотеть попробовать.

— Ты не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас ошибалась.

Она взглянула на него в ответ хладнокровно и бесстрастно.

— Но я не ошибаюсь.

— Я знаю. Я и не думал, что ты ошибаешься.

13

Ева полночи провела, копаясь в личных делах компаньонов, анализируя их, выискивая мельчайшие подробности жизни их семей: где учились, сколько зарабатывали и с кем общались.

Она сличила каждого с психологическим портретом, составленным Мирой, и компьютер выдал довольно высокую степень совпадения в общих чертах.

Собранный, внимательный к деталям, хорошо подкованный в компьютерах, знавший убитого и пользовавшийся его доверием.

Но само насилие, жестокость кровавого противостояния лицом к лицу вновь опускали эту вероятность до самого низа.

В то же время Ева нигде не находила не то что доказательств, но даже намека на то, что кто-либо из них нанял заказного убийцу.

Однако, размышляла Ева, деньги не единственное средство оплаты. Одолжения, секс, информация — все это могло с успехом заменить доллары и центы, не отразившись ни на одном банковском балансе. Но это вступало в вопиющее противоречие с тем неоспоримым фактом, что Барт знал убийцу. Ни при каких обстоятельствах он не впустил бы постороннего в свою квартиру, в свою голографическую комнату, в свою виртуальную игру.