Последний любовник - Лаура Вормер

— Да, он часто бывает в публичных местах. В издательском бизнесе, судя по всему, девяносто процентов составляют реклама и содействие продвижению и только десять — содержание.

Даглас некоторое время молчит.

— Я хотел сказать тебе кое-что. Но пожалуй, не стоит.

«Твой Спенсер тоже на девяносто процентов состоит из рекламы, и лишь десять остаются на содержание». Вот что он хотел сказать!

— Я бы хотела встретиться с тобой, — вырывается у меня.

— Вообще-то я занят — веду одно отвратительное дело. Изнасилование несовершеннолетней. Это дело рук ее дядюшки — с удовольствием размазал бы его, как слизняка! В целом довольно распространенный случай, если не считать того, что девочка — сирота и что теперь у нее анальная гонорея.

— Господи, — шепчу, закрыв глаза.

— И не говори.

— Но на чашечку кофе ты согласен?

Снова пауза.

— Салли, сказать по правде, я не уверен, что это хорошая идея. Это дело отнимает у меня все свободное время.

Не верю своим ушам! Даглас отказывает мне?

— Что ж, ладно, — стараюсь, чтобы голос не выдал моего разочарования. — Тогда после того как закроют дело?

— Возможно.

Все понятно. Я вполне заслужила это.

— Мне так жаль, — тихо говорю я, чувствуя, как перехватило горло.

— Мне тоже, Салли, — отвечает он и вешает трубку.

Несколько минут сижу неподвижно, затем вскакиваю, достаю несколько больших сумок, распахиваю шкафы и тумбочки, вытаскиваю вещи Спенсера: его свитер, его брюки, шорты, его джинсы, майки, носки, его спортивный костюм — бог знает сколько у меня скопилось его шмоток!

Фото Спенсера в рамке, наше совместное фото, фото Спенсера со Скотти и Самантой (его кошкой, которую он часто привозил на выходные), книги и журналы Спенсера, письменные принадлежности Спенсера… Ага, еще корм для Саманты, наполнитель для кошачьего туалета. Все это я аккуратно складываю в сумки. Возвращаюсь в кухню и вытаскиваю еду, которая в этом доме хранилась специально для Спенсера: банки «Доктор Пеппер», острые соусы, коробку сухих каш в пакетиках, рисовые хлопья — вся эта ерунда, которой он придавал такое значение. Упаковываю и это в сумки, затем выношу их в гараж и с чувством выполненного долга возвращаюсь в дом. На самом-то деле я постепенно начинаю закипать.

Накидываю куртку, беру теплые перчатки, обуваюсь и выхожу на улицу со Скотти.

Снаружи очень тихо и красиво. Снег падает медленно, кружится и опускается на деревья и кусты, укрывает весь двор. Мой джип уже весь белый. Слепив снежок, запускаю его в Скотти. Пес подпрыгивает, лязгает зубами, белые брызги снега разлетаются от его морды во все стороны. Целый взрыв! Он повизгивает, пританцовывает в ожидании следующего. Я снова наклоняюсь за снегом.

Господи, в какой балаган превратилась моя жизнь! Глаза наполняются слезами, я шмыгаю носом и улыбаюсь собаке. Крепкий снежок уже готов. Запускаю снаряд повыше, Скотти подпрыгивает сразу на четырех лапах, пасть открыта, из нее валит пар, морда ужасно смешная, на усах налип снег. Новый взрыв — и радостный визг собаки.

В этот момент звонит телефон. Сначала решаю не отвечать, но, подумав, что это может быть Даг, бросаюсь в дом. Успеваю схватить трубку до того, как включится автоответчик.

— Да?

— Мне нужна Салли Харрингтон. — Мужской голос.

— Это она и есть. — Может, стоило сказать, что Салли нет дома?

— Добрый вечер, мисс Харрингтон. Вас беспокоит детектив Мендоса из полицейского управления Лос-Анджелеса.

С трудом проглатываю комок в горле.

— Я вас слушаю.

— Я занимаюсь пропажей мисс Лилиан Мартин. Нам сообщили, что вы и ваш друг видели ее последними.

— Э… вы имеете в виду вчерашний вечер? Мы — мой друг Спенсер Хоз и я — подвезли ее домой после вечеринки в ресторане «Дель фильо». Это было около одиннадцати часов.

— И Спенсер Хоз был с вами? — уточняет детектив.

— Да.