Брачный аферист - Павел Шорников (2002)

— Чтобы голове было куда падать, когда я вырублюсь.

С этого момента все встало на свои места. Остаток ужина прошел вполне мирно. Касались любых тем, кроме двух: секса и того неведомого ветра, которым их занесло в Данию.

Гладышев, как и обещал, держался джентльменом. Он первым прошел в ванную (дверь в нее находилась в спальне), появился оттуда в синем гостиничном халате, с напускным безразличием на лице и сразу завалился на свой диван.

Засыпая, Светлана прошлась мысленно по всему пространству минувшего дня — оно оказалось огромным.

«Черт! Завтра же свидание с последним женихом — Праховым! — вспомнила она. И Бог с ним. Потом договорюсь по новой… Артему нужно было все-таки позвонить. Запасись терпением, милый, на три дня. Вернусь — все объясню… И как, интересно, я ему объясню?.. Он уже, наверное, обзвонил все морги. Ладно, завтра позвоню… Может быть… А Гладышев честный… Не слишком ли?.. Давно уже должен ломиться в дверь… Надо было подглядеть в щелку, есть ли у него шрам от аппендицита…»

Мысли ее стали пугаться. Это уже были никакие не мысли, а красочные нити, которые вдруг сплелись в причудливый узор. Она уже была готова понять что-то очень важное, но здесь ее схватил в свои мягкие объятия сон и повлек…

Николай на поверку опять оказался вралем. Он обещал привезти ее прямо на праздник «День велосипедиста», который проводился в Копенгагене каждый год, но до праздника оставалось еще несколько дней.

Светлана на Гладышева нисколько не обиделась. Главное, что праздник царил у нее в душе.

Проснувшись, она выскользнула из-под одеяла, раздернула шторы и увидела сказку: под косыми лучами солнца — остроконечные шпили соборов, непривычно узкие оранжево-чешуйчатые крыши, высоченные печные трубы и флюгера, флюгера, флюгера, самые разнообразные и причудливые, послушные даже намеку на ветер.

Наскоро позавтракав, прихватив с собой фотоаппарат, про который психолог тоже не забыл, они вышли на улицу и пешком отправились гулять по городу. Роль гида взял на себя Николай.

— Не волнуйся, — сказал он. — Все достопримечательности — наши. Я прочел кое-какую литературу… Знания разрывают меня, как молоко разрывает вымя недоеной коровы.

Перво-наперво Гладышев сообщил, что гостиница, которую они только что покинули, расположена в Старом городе — историческом центре, что-то вроде московского Садового кольца. Информацию эту Света оценила в сто граммов парного молока.

Около часа они петляли лабиринтами полупустых узких улочек, мощенных брусчаткой, выходя иногда на «простор» крошечных площадей с домиками-пряниками, такими ухоженными, что российское сознание отказывалось принять их за настоящие. Словно доказательством ирреальности места, куда они попали, стала встреча с трубочистом. Одетый в черный комбинезон, в черном цилиндре, с перепачканными сажей руками и лицом, он словно сошел со страниц сказок Андерсена.

Неожиданно для себя Светлана с ним поздоровалась. Трубочист с улыбкой что-то ответил, остановился, снял цилиндр и, как фокусник, со словами «презент фо леди» извлек из него оловянного солдатика — фантастика! В ответ, порывшись в сумочке, Света извлекла колечко от Васи Иванова и со словами «фо йо леди» вручила его трубочисту. И — фотография на память.

— Никакой он не фокусник, — объяснил Николай. — Они используют шляпы как сумки, куда складывают всякую всячину. А вот ты меня удивила. Бриллианты! Первому встречному!

— А мне для хорошего человека ничего не жалко! — улыбнулась Света. — Не то что бриллиантов.

— А вообще встретить трубочиста — хорошая примета, — миролюбиво добавил Николай.

Гид из Гладышева оказался неплохой. Было даже не важно, о чем он рассказывал, важно другое — как! Если бы Николай говорил сейчас на суахили, то и тогда Светлана слушала бы его с открытым ртом и развесив уши — таким завораживающим был его голос, такой точной выбранная интонация. Он не говорил. Пел… без музыки… прозой.