Хождение по водам - Джемма О'Коннор (2007)

– Поехала домой, постаралась успокоиться. Когда мы вошли, Вэл говорил в холле по телефону. Я провела Гила прямо наверх, искупала и уложила в кровать. А когда спустилась вниз, муж был на кухне. Смотрел в окно, в одной руке держал бутылку, в другой стакан, но, судя по всему, не был пьян. Говорил дружелюбно. Старался быть любезным. Он ведет себя так лишь в тех случаях, когда ему что-нибудь нужно. Я не упомянула о встрече с О'Даудом. Слишком испугалась. И понимала: Вэл скажет, что я все придумываю. Потом приготовила ужин – яйца с беконом или что-то в этом роде. Все шло нормально до тех пор, пока он не завел речь о продаже дома. И в это время, как назло, спустился Гил. Он нес своего плюшевого медвежонка и с порога ляпнул: «Папа, я видел даму». Так и сказал: «Я видел даму». Четко и ясно. – В голосе Крессиды послышалось удивление. – Иногда слова не способен выговорить, а тут произнес очень чисто. Бедняжка мой. Я тогда даже пожалела, что научила его говорить… – Крессида всхлипнула. – Вэл, видимо, решил, что он заметил девушку на яхте, потому что бросился вперед и ударил меня в бок. «Что твой сын делал в лодке этого извращенца?» – закричал он. В последнее время муж только так и говорил: «твой сын», «этот мальчишка» или вообще – «тупой ребенок». Не знаю, что на меня нашло, но я ответила: «А что твоя дочь и эта стерва делали на яхте?» Больше мне сказать ничего не удалось. Вэл погнался за Гилом, ударил его бутылкой. А когда я попыталась его оттащить, набросился на меня. И не переставал вопить, что отдаст мальчика под опеку, потому что его развращает Джон Спейн. Я понимала, что это не пустые угрозы. Ему ведь не потребуется никаких доказательств – правда? Одного обвинения хватит, чтобы Гила у меня отняли и поместили в приют. И пройдут месяцы, прежде чем мы докажем, что все это ложь, а сын в это время будет жить в каком-нибудь ужасном доме. – Крессида разрыдалась. Рекальдо крепче прижал ее к себе.

– Он ненормальный, – проговорил сержант. – Псих. Что произошло потом?

– Наверное, стукнул меня так сильно, что я потеряла сознание. А когда очнулась, его в доме не было. Я подбежала к окну – показалось, что на реке катер. На яхте горели огни. И я решила предупредить Джона Спейна. И еще хотела выйти на улицу – просто не могла оставаться в этом проклятом доме. Я забрала Гила и положила в машину. Меня трясло от злости. Сама не знаю, что я хотела сделать. Думала об одном: только бы выбраться из дома…

Не помню, как я доехала до коттеджа Джона Спейна, но его дома не оказалось. Тогда я спустилась к берегу – посмотреть, где лодка. Может, он еще не вернулся с рыбалки. Однако из-за отмели толком ничего не разглядишь. И я зачем-то поехала на то место, где стоит твой ялик… Может быть, надеялась, что ты там. Сверху открывается хороший обзор бухты. Я влезла на капот.

Лодка Джона была привязана к камню прямо передо мной. А затем я увидела его самого.» Спейн поднимался по берегу к дому Эванджелин. Я последовала за ним и убила эту проклятую стерву!

– Что происходило в саду, когда ты туда прибежала? – По тому, как исказилось ее лицо, Рекальдо понял, что он наконец задал ключевой вопрос. – Кресси, милая, что там было такого ужасного?

– Пусть Джон расскажет, а я не могу.

Сержант попробовал зайти с другой стороны.

– Где в это время был Вэл?

Крессида недоуменно уставилась на него.

– Не знаю. Понятия не имею. Должна бы знать… но… – Она выводила кончиком пальца на щеке замысловатый узор, и Рекальдо заметил, что у нее сломан ноготь.

– Крессида, а где он теперь? Ты должна мне сказать. – Ох, до чего же тошно повторять одну и ту же фразу. Он видел, что Кресси близка к состоянию прострации. Глаз заплыл, на щеках слезы. Женщина жалобно кивнула.

– Он все это время был дома?

– Поблизости. На судне. – Она говорила так тихо, что сержант едва разбирал слова.