Что за чертовщина - Люси Вайн (2019)

Потому что, мне кажется, я и сама с ними согласна. Я действительно малодушная трусиха. Вообще трусиха по жизни, которая слишком боится огорчать других людей или как-то «раскачивать лодку». А теперь, похоже, моя трусость перекинулась и на мои отношения с Уиллом. Мне необходимо поделиться с ним насчет Лорен и Джоэли – как необходимо поговорить с ними обеими о нем. Эти трое всегда по умолчанию являлись теми людьми, к которым я могла бы обратиться, случись у меня что серьезное. Но теперь я этого, разумеется, сделать не могу. Совершенно абсурдная выходит ситуация, когда люди, к которым в первую очередь прибегаешь в тяжелые времена, как раз и являются источником твоих неурядиц.

Или, может, я сама и вызвала все эти неурядицы? Бог ты мой, не знаю!

А еще я понимаю, что избегаю Уилла, потому что разговор между нами неизбежен. Причем очень серьезный разговор. В какой-то момент нам все равно придется обсудить то, что между нами происходит. И сомневаюсь, что разговор этот будет для меня особенно приятным. Так что пока я просто прячусь от проблем, игнорирую их и доказываю всему миру, какая я невероятно глупая трусиха. Будь это кино, то к этому моменту истории весь зрительный зал вопил бы и топал ногами, призывая, чтобы меня грохнул бы уже наконец главный злодей.

Так что да, как вы сами уже поняли, я чувствую себя довольно несчастной и даже чуточку… ну, ладно, признаюсь, очень сильно – жалею самоё себя. В те недолгие моменты, что я могу посвятить своей персоне, я пытаюсь отвлечься йогой. За эту неделю я посетила утренних занятий больше, чем за пару прошедших месяцев, вместе взятых. Я наконец научилась дотягиваться до больших пальцев на ногах – однако в тот момент, когда это наконец случилось, я поняла вдруг, что это совсем не важно. Какая разница, близко иль далеко от глаз я смогу видеть облупившийся на ногте ноги лак?

Так же я пыталась сосредоточить свое внимание на «Лиге старых перечниц». И даже отправилась посмотреть новое возможное пристанище клуба – то помещение, что мы могли бы нанять для наших еженедельных сборищ. Однако оказалось, оно очень далеко – там, куда наши самые старшие участницы не смогут добраться без активной посторонней помощи. К тому же без каких-либо субсидий или благотворительных спонсирований это для нас слишком дорого.

На самом деле единственное, что как-то разгоняло мне на последней неделе тоску – так это регулярные возмущенно-крикливые послания, которые я отправляла в адрес мистера Кэнида в администрацию. Мне пару раз удалось поговорить с ним по телефону, но большей частью при попытке позвонить он оказывался «вне доступа». Это просто невозможный человек, на самом деле! В жизни не общалась ни с кем, кто бы бесил меня до такой степени! Я нашла для него массу альтернативных вариантов взамен того, чтобы нас выселять, и отправила ему длиннющее электронное письмо с указанием иных мест, которые он мог бы использовать для реализации своего плана, не снося с лица земли наше любимое строение. Я так пыталась помочь делу! Однако он заворачивал меня на каждом шагу. Он отказывался меня слушать – сомневаюсь, что он вообще до конца читал мои имейлы, и уж, естественно, ни разу ни на один не ответил, – и вел себя во всех отношениях исключительно отталкивающе. У нас с ним даже случилась пара нешуточных, поистине катартических перепалок по телефону.

Ощущения при этом, если честно, были самые фантастические! Трудно сказать, насколько это вообще приятно – иметь при себе такого упертого законченного придурка, на которого всегда можно излить свою злость. Но я даже не подозревала, сколько гнева и ярости, оказывается, сидит у меня глубоко внутри! Неистово клокочущих, готовых выпотрошить любого, кто только встанет на моем пути! Особенно если он из этой чертовой администрации.

Между тем Уилл подхватывает с заднего крюка на двери полотенце, и я сглатываю болезненно застрявший в горле комок. Во рту у меня внезапно пересыхает, и делается трудно говорить.