Наследство - Джудит Майкл (1998)

— Или же у них лучшая подготовка, нежели в любом другом отеле, из всех, в которых я когда-либо останавливалась, или весь персонал находится под гипнозом. Тем не менее, должна признать, это нечто большее, чем обыкновенный персонал; там царит особая атмосфера, хотя, как мне кажется, персонал играет в этом самую главную роль.

Бен кивнул. Он почувствовал гордость за Лору и в то же время зависть. Ленни никогда не восторгалась ни одним из отелей Сэлинджеров, в которых она часто бывала, даже после того, как он стал работать на компанию, и, как он полагал, сумел добиться существенного улучшения. Тут Бену пришло в голову, что настало время сказать им правду о себе и о Лоре: пока они восхищались ею и Ленни вспоминала общение с ней в Париже.

— Мне хочется, чтобы она работала на нас, — сказала Ленни, — я имею в виду, вместе с нами; теперь глупо полагать, что Лора когда-либо будет снова работать на нас. Или на кого-либо другого. После того как я уехала из отеля, я написала ей письмо, в котором вместе с благодарностью за замечательно проведенное время предложила подумать о совместной работе, но она не ответила. Уверена, она все еще обижена на нас. А мы до сих пор не знаем, что и думать о ней, не так ли? Феликс запрещает даже упоминать ее имя. Я нахожу это чрезвычайно неудобным, даже спустя все эти годы. Какая жалость, что так трудно забыть прошлое…

Бен поднялся со своего места. Время сказать правду еще не пришло. Он не был уверен, что оно вообще когда-нибудь наступит. Он ждал слишком долго; вдобавок ко всему придется объяснять причины столь долгого молчания и многое другое.

— Пойду приму душ, — сказал он, наклоняясь и подхватывая сына на руки. — Скоро увидимся, молодой человек. Заботься о маме, она у нас необыкновенная. Я люблю тебя.

Он еще раз наклонился к Эллисон:

— И тебя я люблю.

Он посадил Джада на колени Эллисон, пересек террасу и вошел в дом.

Ленни и Эллисон посмотрели друг на друга.

— Береги ваши отношения, — мягко проговорила Ленни, — то, что есть между тобой и Беном, так прекрасно… Хотелось бы дать тебе совет получше, но не знаю какой. Пойми, замечательно, что ты можешь сохранить и укрепить ваши отношения.

— Мне хочется, чтобы и у тебя было нечто подобное, — решительно сказала Эллисон.

Она никогда не расспрашивала мать о ее супружестве.

— Мне тоже.

Жарко светило солнце, воздух был практически недвижим; Ленни посмотрела сквозь окружавшие деревья на океан — огромное пространство голубого цвета, местами нарушаемое белыми парусами и маленькими цветными пятнами виндсерфингов. Она чувствовала себя легко и расслабленно, не столько как мать, скорее как друг. Возможно, это ощущение происходило оттого, что они с Эллисон обе теперь были матерями, а возможно, оттого, что Эллисон стала увереннее в себе, чем прежде, более искренней и счастливой настолько, чтобы получать наслаждение от общения с другом, которого знала всю свою жизнь. Как бы там ни было, Ленни обнаружила, что может говорить с Эллисон о своем неудавшемся браке, не опасаясь, как прежде, перепугать дочь тем, что вдруг ей, как и матери, не удастся счастливым образом устроить свою супружескую жизнь.

— Я вышла замуж по ошибке, — сказала Ленни, — и по ошибке продолжаю оставаться замужем; потому что принято выходить замуж, потому что я не могла найти лучшего супруга, потому что я была напугана. И потому, что этого очень сильно хотел Феликс.

— Хотел чего?

— Жениться. Заключить со мной брачный союз.

— Не тебя самое, а союз? Он не хотел тебя ради тебя самой?

Ленни чуть заметно усмехнулась:

— Боюсь, он не поймет сути вопроса. Он добивался меня, поскольку я олицетворяла некое представление о стиле, который для него был главным. Он хотел владеть мною, поскольку ему было важно обладать тем, чем восхищались другие мужчины, а мною очень часто восхищались. Он хотел обладать мною еще и потому, что я любила другого, кого он презирал и, как мне кажется, опасался.