Наследство - Джудит Майкл (1998)

За окном появились первые проблески восхода, сердце стучало. С помощью небольшой отвертки, лежавшей в кармане, вывинтил шурупы и поднял панель. Никакого тайника. Панель просто прикрывала доступ к дальним частям стола на случай ремонта. На дне узкой щели лежал один-единственный конверт, больше ничего. Больше ничего. «Черт возьми, загубил столько времени», — подумал он и уже собирался вставить панель на место, как увидел имя, написанное на конверте. «Лора Фэрчайлд».

Он схватил конверт. Он был толстым, явно какой-то большой документ. Имя Лоры было написано от руки большими наклонными буквами, почерком, в котором он признал почерк Оуэна. «Этот стол, должно быть, принадлежал Оуэну, — подумал он, — и это письмо он написал ей, то самое, которое она не могла найти. Оно завалилось за ящик. И лежало там со дня его смерти».

В комнате становилось светлее, удары сердца отдавались у Клэя в ушах. Он ненавидел дневной свет. Слишком долго возится. Засунув письмо во внутренний карман пиджака, завинтил шурупы на место, уложил бумаги, конверты и бумажник из кожи угря обратно в ящик и задвинул его на место. Быстро осмотрел комнату: все чисто, все в порядке. Подхватив футляр с картинами, он поспешил к выходу, осторожно включил сигнализацию и выскользнул через парадную дверь наружу, закрыв ее за собой на ключ.

Мимо проехала машина — он вжался в дверь и не шевелился, пока она не исчезла из вида. Затем, посмотрев направо, потом налево, двинулся пешком до Лексингтона, мимо все еще спящих домов. На углу увидел приближающееся такси. Небрежно остановил его и поехал прочь.

Когда семья в начале июля собралась отдохнуть на Кейп-Коде, Ленни также согласилась. На этом настаивал Феликс, недовольный ею и встревоженный; Эллисон также отпускала тоскливые комментарии по поводу того, как редко они ее видят, после того как большую часть времени она стала проводить в Нью-Йорке. Поэтому она согласилась. Ленни знала: когда-нибудь придется объясниться с Феликсом, которого она откровенно избегала после разговора с Беном, состоявшегося шестью месяцами раньше

Шесть месяцев, в течение которых она стремилась встречать Феликса как можно реже. Уже более года они перестали ночевать в общей спальне. Она давно ничего ему не объясняла; просто сказала, что не испытывает никакого желания. Ей было интересно, сколько времени он будет сдерживать переполнявшую его ярость. Он целиком ушел в дела компании. Имелись проблемы в отношениях с правлением корпорации, его вынуждали продать несколько гостиниц, чтобы увеличить оборотный капитал; они чересчур разрослись за последние годы. А главное, после рождения Джада он был вынужден сдерживать свой гнев на Бена. Феликс верил, что Бен обхитрит его и непременно раздавит, если он не свалит Бена раньше. Тем не менее оба они продолжали работать изо дня в день, едва обмениваясь парой слов, над строительством двух новых отелей Сэлинджеров.

Конечно, ничего этого Феликс не говорил Ленни; она узнавала обо всем от Бена и Томаса. Феликс практически не делился с ней ничем; она рассказывала ему и того меньше. Если он и замечал происшедшие в ней перемены после того, как она начала проводить в квартире Уэса Карриера столько же времени, сколько в своем доме в Манхэттене, то молчал об этом. Ленни сомневалась, замечал ли он вообще что-либо: прошло много времени с тех пор, когда он действительно обращал на нее внимание. Ленни полагала, что он все еще считал ее все той же, какой она была, когда он увел ее от Джада.