Золотой мираж - Джудит Майкл

— Он у мистера Эйгера, но вы можете подождать в его кабинете — он вернется с минуты на минуту, — сказала секретарша Брикса, и Эмма снова оказалась одна перед столом Брикса. На нем лежали бумаги, некоторые в папках, но на них она не глядела: у нее и так есть о чем подумать. Если я выпью, то смогу расслабиться, подумала она, и обойдя стол, достала из маленькой тумбочки рядом со стулом бутылку скотча. Он не будет против, решила она; ему нравится, когда я пью. Она налила маленький стакан, закрыла глаза и залпом выпила. По телу разлилось тепло, и она налила еще. Ничего дурного не случится, если я с ним поговорю, ведь, что я ему ни скажу, он поймет, потому что любит меня. Она пожалела, что нет кокаина, потому что он приносил ей наибольшее удовольствие, но где кокаин в его кабинете, она не знала, и к тому же, ей всегда казалось неловко заниматься этим в одиночку; первые несколько раз, пробуя в своей спальне, она очень боялась и стыдилась, и почти никогда не чувствовала себя так же чудесно, как когда делала это с Бриксом.

— И мне налей, — сказал он, заходя и прикрыв за собой дверь кабинета. — Боже, он сегодня рассвирепел как медведь; ума не приложу, что с ним стряслось. Все плохо, пока кто-нибудь не убедит его в обратном.

— Кто-нибудь — это ты?..

— Ну да, правда, он меня слушает. Время от времени. Черт.

Он осушил протянутый Эммой стакан и подставил его снова, на добавку. Он забыл про сегодняшнее, подумала Эмма, если он и был смущен, то теперь явно не так. Может быть, она это выдумала. Может, быть, она вообще все выдумала. Иногда, когда она пила или нюхала с Бриксом кокаин, то не могла разобраться, что реально, а что нет. Брикс взболтал виски в стакане.

— Я понимаю, он раздражен из-за всего, что связано с выпуском ПК-20, но он же сел всем на шею и сводит людей с ума. Я, например, свихиваюсь.

Сейчас не время: он не в настроении, не стоит об этом заговаривать. Но я должна, что еще я могу? — Брикс, я хочу кое-что спросить.

— Иди сюда, ты слишком далеко. — Он вытянулся в кресле. — Я не люблю, когда тебя нельзя ощущать.

Эмма вздохнула. Его колени были самым лучшим в мире местом для сиденья, но ей надо было поговорить с ним. Она села на его сильные бедра, выпрямила спину, но он тут же привлек ее к себе и побежал рукой вверх по ноге, под платье.

— Так-то лучше. Слушай, я мог бы держать тебя прямо здесь — место стало бы гораздо интересней. Так как, согласна? Сидеть тут весь день и поддерживать мне настроение, пока я бьюсь с этой проклятой работой? — Ладно, черт возьми, — заявил он, когда Эмма ничего не ответила. Хорошая идея, но леди она не интересна. А куда ты хочешь пойти на ужин? Я думаю, в «Сильвермайн»: там ты еще не была.

— Куда хочешь. Брикс, я один раз ждала тебя здесь, и в твоем столе были бумаги и я… я прочла их.

Он покачал головой:

— Боже, Эмма, сколько раз я тебе говорил — не суй свой милый носик в дела? Ну так И что ты думаешь? Ты разобрала формулы? Или это были планы маркетинга? Тогда — ты, верно, прочла о себе, нашей потрясающей малышке Эйгер? Моей потрясающей Девушке-Эйгер. — Его рука просунулась между ее ног, заскользила по нейлоновому чулку, выше и выше, вжимаясь в ее тело.

Разгоряченная виски, Эмма почувствовала, как становится" еще более вялой и податливой. Она попыталась перебороть себя.

— Нет, Брикс, послушай, это важно. Там было о проблемах с ПК-20, что-то про глазной крем, что какой-то его ингредиент вызывает конъюнктивиты и еще что-то, латинскими словами, и… и что кто-то ослеп на один глаз.

Рука Брикса замерла:

— Ты мне не говорила.

— Нет, я думала — я не была уверена…