Договор с дьяволом - Патриция Поттер

Остановись. Он услышал свой внутренний голос, но не смог ему повиноваться, особенно когда ее нежное, сладкое дыхание возобновилось, и ее тело, отвечая ему, напряглось, задрожало и выгнулось ему навстречу. Он покрыл поцелуями ее глаза, нос, щеки, изгиб шеи. Он почувствовал, как участился ее пульс, когда ее руки, державшие его за шею, разжались. Все ее тело дрожало в ответ на его ласки. Он еще не знал такого вида страсти — яростной нежности, сокрушавшей все барьеры, которые он сам в себе воздвигнул. Он еще никогда так не любил женщину и никогда не получал в награду такого невероятно сладостного, неприкрытого желания, более сильного, чем голод. Он впервые почувствовал потребность отдать больше, чем берет.

Но он ничего не отдавал. Он только навсегда забирал у нее самое ценное. Он давал ей обещания, которые не мог сдержать.

С горестным стоном Кейн оттолкнулся от нее и лег рядом, закрыв глаза и пытаясь успокоить дыхание.

Он почувствовал у себя на груди руку Ники. Ищущую. Спрашивающую. Она придвинулась поближе к нему, свернувшись у него под боком, и положила голову ему на плечо.

— Что случилось? — наконец прошептала она смущенным и жалостливым голосом, от которого у него сжалось сердце.

С минуту он лежал молча, в надежде, что легкий ветерок охладит жар его тела, успокоит лихорадку в голове. Он ничего в своей жизни так не хотел, а хотел он многого. Очень часто в своей жизни он не получал того, чего хотел, но на этот раз боль вгрызалась в него, как никогда раньше.

Дни его теперь были сочтены. Но у нее все еще впереди. Он не мог позволить себе так страшно предать ее. О чем он, черт возьми, раньше думал?

Ни о чем. Он только чувствовал. Он и сейчас ощущал близость ее тела. Нетерпеливого. Жаждущего. Как и его собственное. Его плоть возопила о своих потребностях. Как легко перевернуться и взять ее. Он никогда в своей жизни не задумывался про ад, но вряд ли ему там будет хуже, чем сейчас. Разве что потом до конца своих дней — сколько бы их ни осталось — он будет жить, сознавая, что погубил девушку.

— Кейн? — произнесла Ники тихим, чуть дрогнувшим голосом.

Он тяжело сглотнул.

— Ты ведь девственница? — спросил он, наперед зная ответ. Этого наивного удивления, пробуждения ее тела ни с чем не спутаешь.

— А какая разница? — сказала она, и он понял, что она готова солгать. Она столь неопытна, что не знает, что он заметит разницу, хотя он ее уже заметил.

— Твой дядя предлагал нам прогулку в коляске, — резко произнес Кейн. — Вряд ли он хотел, чтобы я… погубил тебя.

— Я думаю, этим ты меня не погубишь, — несмело прошептала она.

— В жены обычно берут девственниц, — жестоко возразил он, — подпорченный товар никому не нужен.

Наступило молчание. Он почувствовал, как она вздрогнула от его слов. И вся сжалась. Он ясно давал ей понять, что не собирается на ней жениться.

— Неважно, — произнесла она после минутного мучительного молчания, которое, казалось, длилось вечно. Она попыталась изобразить равнодушие, но голос ее прозвучал глухо:

— Племянница Ната Томпсона все равно никому не нужна.

Да любой, у кого есть хоть капля мозгов, может о тебе только мечтать! Но она и в самом деле верила в то, что говорила. Поэтому ее мужество глубоко тронуло его.

Он повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо.

— Ты нужна мне, Ники. Я хочу тебя. Я ничего в своей проклятой жизни так не хотел. Но ты заслуживаешь лучшей доли.

— Нет, — это краткое и пылкое возражение, как стрела, вонзилось в его сердце.

— Я не рискну навлечь на себя гнев твоего дяди, — решил он попробовать другой ход. — Я слышал, что из этого может выйти.

— Ты его не боишься, — сказала она. — Поэтому ты ему и понравился.

— Я не хочу ему разонравиться, — Кейн пытался говорить бесстрастно, даже равнодушно.

— Тогда зачем ты меня сюда привез?