Счастье в кредит. Книга 2 - Лариса Туманова, Виктория Ростокина (1995)

— Сейчас, Андрюшенька… — Наташа метнулась в спальню. Дядечка еще немного потоптался.

— Ну, я, пожалуй, поеду… — нерешительно сказал он, тоскливо глядя на темное окно Ирининой мансарды.

Андрей только плечами пожал. Была без радости любовь — разлука будет без печали…

Ирина, прижавшись лбом к стеклу, проводила взглядом отъезжавшую машину. «Мавра сделал свое дело — мавра может уходить».

Она с каким-то мазохизмом, словно желая себе лишней боли, жадно ловила доносящиеся снизу звуки. Вот прошлепали Наташины шаги… Вот тяжело скрипнули половицы под ногами Андрея…

«Ложатся… — думала она. — Сейчас он ее обнимет… Нет, это она к нему прилипнет… Липучка противная… И зачем я осталась? Надо было уехать с этим типом. Или уж с собой его уложить — пусть Андрюшечка позлился бы… А то теперь я здесь не пришей кобыле хвост… Андрюшенька, миленький… Ну поднимись ко мне… Ну поднимись… Услышь, что я тебя зову…»

…И он услышал. Отодвинул Наташину руку, обвившую его шею, и встал.

— Ты куда? — напряженно шепнула Наташа.

— Пить хочу…

Он вышел в коридор, погремел кувшином с водой, потоптался у разоренного стола с оплывшими, поникшими свечами… Тоска… А там, наверху, под пушистым пледом лежит Ирина…

Он не мог не думать о ней, о ее жарком ненасытном теле… Этот жар словно доносился до него из ее «светелки» и обжигал, вызывая мучительную дрожь. Как у Крылова в басне: «Зелен виноград…», «видит око, да зуб неймет»… И рядом она, и близка, и желанна — и невозможна, запретна…

«Ирка… кошка… Хищница моя… Я не верю тебе, ни на грош не верю… И не люблю… Даже, наверное, ненавижу за эту оскорбительную свободолюбивость… Ты меня с легкостью предашь, я же чувствую… Но почему я так желаю именно тебя, только тебя? Вот плюну сейчас на все и поднимусь наверх, и истерзаю, измучаю, отомщу за сегодняшние мучения…»

А Наташа сжалась одна на широкой сдвоенной постели, прислушиваясь к нервным шагам Андрея…

«Что с нами? Что происходит? — смятенно думала она. — Почему он такой неласковый, невнимательный? Такое ощущение, что я его раздражаю и он еле сдерживается, чтобы не отпихнуть меня… Что бы я ни сделала, что бы ни сказала, все время эта его презрительная ухмылка. Я больше не могу… Я как веревка, из которой он хочет выпутаться… Наверное, он меня больше не любит… Это горько, но надо наконец найти в себе мужество это признать. Значит, так… Он меня разлюбил, а я его люблю. Боже, как тривиально… Не думала, что со мной будет такое происходить… — она решительно сжала кулачки и шмякнула по подушке. — Фигушки! Я его не отдам! Я даже не подозревала, что смогу так унижаться… Где же моя гордость? Стыдно… А почему стыдно? Я защищаю свою любовь! Унижаюсь? Да! И этим горжусь! Потому что я хочу угодить любимому человеку. Я хочу, чтобы ему было хорошо, чтобы ему было приятно. И он в конце концов поймет, что я готова на все ради него, и оценит это. Он однажды уже понял, как ошибался, расставшись со мной… Настоящая любовь должна быть терпелива… Я потерплю… Я еще много смогу вытерпеть… Это же ради нас… Ради нашей любви… Чтобы любовь не угасала, кто-то должен раздувать ее огонь… Андрей устал, значит, это буду делать я…»

Скрипнула лестница. Наташа подняла голову, прислушалась. Что это? Андрей пошел к Ирке?

Ей хотелось вскочить и броситься следом… Но это было бы так стыдно… Что они подумают? Что она ревнивая дура?

…Андрей поднялся к Ирине, не отдавая себе отчета в своем порыве. И Ирина вскочила с кровати на цыпочках и бросилась к нему на шею.

— Мучительница… Сумасшедшая… — бормотал Андрей, покрывая поцелуями лицо, шею грудь…

— Это ты мучитель… Обманщик…

Она льнула к нему, сдерживая рвущийся из труди вздох…

— Ну все… Иди… Совсем спятил… — счастливо засмеялась Ирина, отталкивая его и притягивая одновременно.

— Сейчас… Еще минутку… — не мог оторваться он.

— Иди… — она посерьезнела. — Потом.

И решительно вытолкала его за дверь.