Переломный момент - Сюзанна Брокман (2005)

Я буду там с Джиной. Может, и Гейл захочет к нам присоединиться. У нее могут быть кое- какие соображения насчет помощи твоему брату.

После того, как поговорим, можем окончить нашу игру, потому что у меня на руках хорошая карта и я не собираюсь это так оставить.

Усилия Джины и подталкивания медсестры наконец вытеснили его в коридор, и дверь закрылась практически перед его носом.

Он стоял, качая головой, чертовски злой. Три недели. О чем Аджай думал?

И о чем думал он, вот так вот сорвавшись?

Джина обняла его сзади за талию, прижалась мягким телом.

– Она ошибалась, ты же знаешь. Что ты не помогаешь.

– Ага, – криво усмехнулся Макс, – всегда полезно назвать искалеченного ребенка дураком и эгоистом.

– Ты был честен, – сказала Джина. – Поэтому ты ему так и нравишься, понимаешь?

Ты не вешаешь ему лапшу на уши.

И не затыкаешь ему рот. Ты просто... разговариваешь с ним, – она сжала его крепче, а затем отпустила.

– Мой брат социальный работник.

Она вынула сотовый телефон и повела Макса обратно к комнате отдыха, пролистывая список телефонных номеров.

– Он в Нью-Йорке, но может знать о каких-нибудь программах тут, в округе Колумбия. Понимаешь, для Рика.

Кто из ее трех старших братьев был?..

Биржевой маклер, учитель, пожарный...

Джина приложила телефон к уху.

– Пожарный – Роб – еще преподает в Хофстре[23]. Вик – брокер, но Лео тоже работает на Уолл-стрит. Он заработал достаточно денег к двадцати восьми, чтобы выйти из игры, но заскучал и снова пошел учиться и... – Она отвернулась поговорить по телефону. – Да, Тэмми, это Джина. Мой брат рядом? – Она рассмеялась. – Да, спасибо. – Снова Максу: – Ты бы знал моих братьев получше, проведи мы больше времени за разговорами, вместо... Да, Ли, это я, привет.

Она выразительно пошевелила бровями Максу – безмолвное окончание предложения.

– Нет, я все еще в Колумбии, – говорила она брату. – Ладно, на самом деле в пригороде, в Вирджинии...

Комната отдыха была пуста, и Макс пошел к окну, пока Джина разговаривала по телефону. Ее смех витал вокруг него.

Ирония состояла в том, что они достигли того момента в отношениях – если можно это так назвать – когда ему не хотелось говорить. Он научился действительно хорошо притворяться спящим.

Джина в свою очередь стала действительно хорошо избегать смены темы.

– Он перезвонит и назовет несколько телефонных номеров, – сказала Джина Максу и положила телефон в сумку на длинном ремне. Она села на подоконник лицом к нему спиной к стеклу.

– Знаешь, мне правда жаль, что ты не можешь быть со мной таким же честным, как с Аджаем.

Проклятье. Макс вздохнул.

– Послушай, я знаю, что тебе сейчас это не надо, – тихо произнесла Джина. – Я знаю, ты беспокоишься за Аджая и... Хорошо, Джулз сказал мне, что доставил еще больше файлов – значит, ты больше работаешь – что противоречит указаниям врача, могла бы я добавить, но... я нашла женщину, психотерапевта, она консультирует пары.

О боже.

– Джина...

– Я говорила с ней по телефону, – сказала Джина. – Почти два часа. Я рассказала ей все. Про изнасилование и... все.

Если и было что-то, чем она могла заткнуть его, то вот оно. Он закрыл глаза, избавляясь от вспыхнувшей картины Джины, брошенной на пол в кабине того авиалайнера, пытающейся уползти, кричащей от ужаса и боли...

– Она мне понравилась, – добавила Джина. – Большинство психотерапевтов бесили меня, но она... Я думаю, ей действительно не все равно. Так что... Я записалась на прием к ней в среду.

Она печально улыбнулась, встретившись глазами с Максом. Он уговаривал ее пойти к терапевту, сколько они оба помнили.

– Большой шаг, ага? Ты пойдешь, ну, знаешь, со мной?

– Однозначно, – сказал Макс. – Но...

Она хотела честности.