Бриллиант - Марна Келлог (2005)

— Видели пресс-конференцию Тины? Дэвид оставил мне записку с просьбой посмотреть — уверял, что у него все схвачено, хотя я не совсем понял, что это означает. Вроде бы выпуск снова покажут в одиннадцать. Он прислал в отель видеозапись, но у меня не было ни минуты времени.

Я поставила на разделочный стол два бокала для шампанского.

— Поесть у вас нечего?

— Почему же. Только погодите, я что-нибудь накину. Сейчас вернусь.

Ну и ситуация! И что теперь? Конечно, это не имеет ничего общего с ночными визитами сэра Крамнера, так что о неглиже не может быть и речи. Мы с Оуэном Брейсом ровесники, и, хотя он этого не подозревает, я не нуждаюсь ни в его одобрении, ни в деньгах. Я выбрала комфорт и натянула кашемировый спортивный костюм.

Как странно снова видеть мужчину на моей кухне, особенно такого красивого и энергичного, который к тому же ведет себя как дома. Мужчина со здоровым цветом лица. Не то что желтовато-серый, каким отличались костюмы и щеки Бенджамина Крамнера. Пиджак Оуэна свисал со спинки стула. Он закатал рукава белой сорочки и ослабил узел галстука. Черные туфли сверкали, серебристо-серые шелковые подтяжки с неброским узором из знаков фунта придерживали брюки. Оуэн был в прекрасной форме. Среднего роста, подтянутый и стройный, с плоским животом и длинными, зачесанными назад волосами. Глаза постоянно бегали, как у волка, но неприятная особенность смягчалась дружелюбной обезоруживающей улыбкой. Телевизор был включен, а сам Оуэн раскладывал сыр бри и ломтики холодного говяжьего ростбифа на нарезанном багете.

— Вот здорово! Даже не представляете, как здорово: открыть чей-то холодильник и найти настоящую еду. Обычно там всего лишь пара йогуртов и бутылка «Эвиан». Итак… — Он поднял бокал: — За ваше здоровье, и спасибо за еду.

— Рада, что вам понравилось, — бесстрастно ответила я.

— Вы настоящий садовник! — Он кивком указал на мой садик, в котором всегда цвели цветы, сменяя друг друга. — Кстати, что это за зелень?

— Брюссельская капуста.

— Ха! Не думал, что вы из тех, кто увлекается брюссельской капустой.

— Что же, значит, я полна сюрпризов, не так ли?

— Верно, — Он снова улыбнулся. — И очень неожиданных.

— Поэтому сюрпризы и называются сюрпризами. А, вот и она.

Экран заполнило лицо Тины, почти скрытое темными дизайнерскими очками в белой оправе. Оуэн прибавил звук.

— Мы ужасно поскандалили, — объявила она в протянутые микрофоны, стоя на крыльце бывшего любовного гнездышка. Чихуахуа таращили и без того выкаченные глаза, как маленькие рыжие лягушата. — Я пыталась уйти. Потому что боялась его с того дня, как мы поженились. Но… — Она зарыдала. — Я больше не могла выносить все это, а он так обозлился, что ударил меня.

Тина осторожно стянула темные очки, чтобы показать фонарь под глазом.

— Поэтому я вышвырнула его из дома. Мое сердце разбито.

— Какого дьявола? — задохнулся Оуэн, поперхнувшись шампанским.

Я захохотала:

— Она полная идиотка. Просто поверить невозможно, до чего же глупа.

— Именно это, должно быть, имел в виду Дэвид, когда говорил, что все схвачено. Мы все видели, как она уходила, и можем доказать, что никакого синяка не было.

— Знаю, но кому, черт возьми, нужны все эти неприятности?

Ведущий уже в очередной раз выражал соболезнования по поводу кончины леди Мелоди, к сожалению, не упомянув о нашей фирме. Судя по сюжету, у ворот Карстерз-Мэнор уже скопились горы букетов. Знай я, что она так быстро умрет, наверное, прихватила бы еще пару сувениров, вроде тех часов от Картье. Но что теперь… Никогда не оглядывайся назад.

— Не хотите еще сандвич?

— С удовольствием.

Я сделала еще по сандвичу, добавив немного острой горчицы, чтобы сдобрить говядину и бри, и намазав хлеб маслом. Пока я работала, Оуэн открыл две бутылки пива и налил их в высокие стаканы. Мы дружески болтали, безмолвно решив получше узнать друг друга.