Опасный круиз - Присцилла Хагон (1995)

Грэм Хэдли еще раз отметил, что ночь стоит чудесная, и ушел. Но каково бы ни было очарование средиземноморской ночи, для меня его больше не существовало. Даже когда я легла в постель, мне не удалось отделаться от чувства грозящей мне смутной опасности. Грэм Хэдли мог, конечно, случайно встретить меня на палубе и начать задавать вопросы из праздного любопытства, но я думала иначе. Я была уверена, что он увидел, как я выхожу на палубу одна, и использовал эту возможность, чтобы расспросить меня и выяснить, много ли мне известно.

Он мог оказаться врагом или другом, но я вынуждена была считать его врагом. Надеюсь, он ни о чем не догадался. Просто девушка поджидает своего парня, — девушка, которая не думает ни о чем, кроме солнца, моря и приятного времяпровождения, и которая, конечно, никого ни в чем не подозревает.

Я спала и мне снились кошмары… Мир взлетает на воздух; я тону в море, полном звезд. Звезды яркие и ужасно твердые, и я пытаюсь ухватиться за них. Но опускаюсь все ниже и ниже.

Глава 6

Бесспорное подтверждение

Я проснулась около шести часов утра и стала думать, что же мне делать. Ясно, что к капитану идти бесполезно. Он наверняка не поверит, а рисковать, обнаруживая свое знание итальянского, я не могу.

Наверное, можно было бы позвонить дяде Рональду в Скотланд-Ярд. Но несколько человек, Чарльз в том числе, говорили, что слышимость ужасная, да и как узнать, подслушивает меня кто-нибудь или нет? Офицеры в радиорубке, вероятно, знают английский. Я бы рискнула, если без этого нельзя обойтись, но, когда дойдет до дела, какие доказательства я могу предложить? Подслушанный разговор… мужчина, который обыскивал каюту; тысяча мелочей и ни единого конкретного факта. Дядя Рональд просто посмеется надо мной и скажет, что я вылитая дочь своего отца. Он может даже не побеспокоиться, чтобы расследовать это дело. В конце концов, и расследование может ничего не дать, раз Верритон такой осторожный.

Есть еще Чарльз… Он мог бы посоветовать что-нибудь. Я чувствовала себя страшно одинокой. Но что, если он не поверит мне, или, еще хуже, подумает, что я сошла с ума? Наши отношения слишком хрупки, чтобы рисковать ими. Хотя, если я права насчет Королевского холма, нельзя ставить собственное благополучие выше всего на свете. Когда мир взлетит на воздух, понятно, поздно будет думать о каком-то благополучии. А это очень даже может случиться, если секреты с Королевского холма попадут не в те руки.

Все снова показалось мне фантастичным, невероятным. Я решила ждать и посмотреть, что произойдет в Неаполе. Если что-то должно быть доставлено на борт только в Неаполе, значит непосредственной опасности пока нет.

Ночью мы миновали Алжир. Когда я выглянула, африканский берег был еще здесь — все те же причудливые темные скалы, полуразрушенные и очень древние. На палубе меня ожидало ослепительно синее море, влажный воздух и палящее солнце — все, что мне было нужно.

Было слишком жарко, чтобы затевать какие-либо игры, и, когда я увидела, что Кенди и Гильберт находятся под надежным присмотром (сначала их вместе с дюжиной других детей позвали на мостик, а потом воспитательница что-то для них устроила), я с остальными поднялась на верхний балкончик. Джеймс крутил свои записи рок-н-ролла, а мы загорали, лениво развалясь на солнце. Когда мы расположились, мистер Ян Престон бросил на нас устрашающий взгляд, потом сложил свой шезлонг и отправился вниз на маленькую площадку приблизительно посередине между мостиком и шлюпочной палубой.

Когда примерно через час я решила проведать детей и проходила мимо него, он, к моему удивлению, окликнул меня:

— Это вы та девушка, которая присматривает за детьми Верритонов?

— Да, — я резко остановилась и уставилась на него. На красном лице его голубые глаза казались выцветшими.

— Как они вам? По-моему, очень симпатичные.

— Очень симпатичные, — согласилась я. — И послушные.