Опасный круиз - Присцилла Хагон (1995)

— В Неаполе мы поедем кататься на автомобиле.

— А кроме того? Что еще, вот ты мне что скажи! Если уж ты никогда не думаешь обо мне, то о детях-то ты можешь подумать?

— С ними все в порядке.

— Да, сейчас. Но они становятся слишком взрослыми, чтобы их можно было обманывать. Что будет, если они когда-нибудь поймут, что их отец…

— Мелисса! Пожалуйста, давай обойдемся без сцен.

— Нам даже может грозить опасность, мне и детям. Я думаю, ты любил нас когда-то, но твои кошмарные убеждения всегда были для тебя важней. Теперь ты знаешь, что мне все известно… хотя я по своей воле никогда и не выдам тебя…

— Детям ничего не грозит, — сказал он, явно теряя терпение. — Несмотря на мои убеждения.

— Но ты не отрицаешь… — она снова повысила голос, и у меня от него мороз пробежал по коже. Стоя в этой темной каюте, я с трудом могла поверить, что не сплю и наяву слышу этот невероятный разговор. Я получила, наконец, бесспорное доказательство, по крайней мере, для себя. Но у меня все еще не было никаких улик; поверит ли мне вообще кто-нибудь, пока не произойдет что-нибудь ужасное?

— Мелисса! Или ты успокоишься, или я не отвечаю за последствия. Здесь дети за дверью.

— Дети спят. Я заходила к ним, когда мы пришли, — сказала она неуверенно.

— Я только проверю. Ты так кричала, что могла их разбудить, — ноги мои приросли к полу, когда я услышала, что он взялся за дверь.

У меня не было времени, чтобы открыть дверь и выскользнуть в коридор или даже просто спрятаться в ванной. Мне оставалось только стоять, прижавшись к стене, когда дверь примерно наполовину приоткрылась и на кровать Гильберта упал яркий сноп света. Момент был ужасный. Я затаила дыхание. Если он войдет внутрь… если он станет шарить по стене в поисках одного из многочисленных выключателей…

Но он, кажется, был удовлетворен тем, что все в порядке. Дверь закрылась, и я слышала, как он сказал:

— Они крепко спят. Разумеется, это все твои выдумки. Ты просто ненормальная, Мелисса. И если потребуется, я объявлю об этом без колебаний. Я собираюсь принять ванну. Я не намерен обсуждать это больше.

Я нашла в себе силы сдвинуться с места и проскользнула через дверь в узкий боковой проход, а потом дальше по коридору в свою каюту. Я долго не могла уснуть. Если Мелисса Верритон ненормальная, то я тоже сошла с ума.

От одной мысли я похолодела. Он сказал: «Детям ничего не грозит». А ей что-нибудь грозит? Мелиссе Верритон.

Глава 7

Тень Везувия

Наконец мне удалось заснуть, но сны мои были ужасны. Я не встала в пять часов. Когда я открыла глаза, было совсем светло и мои часы показывали четверть восьмого. Гул пароходных машин прекратился.

Я выскочила из кровати и отдернула занавеску. Неподвижная сияющая вода, береговая линия в туманной дымке и ни малейшего намека на Везувий. Моя каюта находилась на стороне, противоположной пристани Stazione Maritima, и из нее должен был бы открываться чудесный вид, но почти все скрывалось густым туманом. Можно было различить только смутные очертания небольших суденышек в доках вдоль берега да несколько светлых зданий. Неаполь! Италия! А я мучилась ночными кошмарами, вместо того чтобы стоять с Чарльзом на палубе, купаясь в лучах восходящего солнца и смотреть на Капри, когда мы проплывали мимо.

Я чувствовала себя отвратительно, но у меня не было времени снова ломать себе голову над подслушанным разговором. Нужно было проследить, чтобы дети успели собраться, найти для них места в столовой и посадить вовремя в автобус. И в конце концов я достаточно успешно со всем справилась.

Родителей Кенди и Гила мы видели только мельком, около трапа, и — невероятно! — они выглядели почти как обычно. Эдвард Верритон нес камеру, а его жена — большую синюю сумку, в которой, очевидно, было все необходимое для однодневной поездки на автомобиле.