Опасный круиз - Присцилла Хагон (1995)

Но ведь мне-то ничего не грозит, ведь я буду сопровождать детей. Интуиция настойчиво подсказывала, что приключения и хорошая встряска — как раз то, что мне надо. Тогда я смогла бы забыть Микаэля и избавиться от этой смутной тоски и тревоги, что преследовали меня все лето. Как раз в этот момент дверь отворилась и вошел высокий, очень красивый мужчина средних лет. Он был одет в прекрасно сшитый костюм и выглядел как хорошо преуспевающий бизнесмен.

Я вскочила на ноги, уронив сумку и одну перчатку. И когда он наклонился, чтобы поднять их, мне не нужно было разыгрывать смущение. С минуту я и так находилась в полном смятении, и Эдвард Верритон, кажется, нашел его вполне естественным.

— Садитесь, моя дорогая, — сказал он. — Сюда, здесь удобнее. Итак, вы Джоанна Форест и вам только восемнадцать лет. Не правда ли?

— Месяц назад. Я имею в виду, исполнилось, — лучше говорить возможно меньше.

— И вы любите детей? Вы думаете, что сможете управиться с ними? В вашем письме вы говорите, что были старостой в школе, — в его голосе сквозило легкое удивление.

Я ответила, чуть добавив смущения:

— Ну, знаете, у меня вроде получалось. Л-лучше, чем предполагали, мне кажется. Я очень л-люблю детей. Я всегда хорошо ладила с младшими в школе. И я мечтаю поехать в круиз, — я надеялась, что не перебарщиваю с девической наивностью.

— Это должен быть очень приятный круиз. У компании «Мэнтон» есть на Средиземноморской линии несколько чудесных пароходов — мы плавали на них раньше. Капитан и часть офицеров — итальянцы, но стюарды, по большей части, англичане. Как я, может быть, писал вам уже, я стараюсь, чтобы моя жена совершала морские путешествия, по крайней мере дважды в год. Море всегда оказывает на нее благотворное влияние. А детей мы берем с собой потому, что если оставить их, то у нее будет сплошная нервотрепка вместо отдыха. На самом деле, я предпочел бы поехать немного позднее, например в октябре, но мои деловые обязательства делают это невозможным. Я директор нескольких компаний… Впрочем, вы не станете морочить себе этим голову. Расскажите мне лучше о себе, моя дорогая. Вы закончили школу?

— Да, этим летом.

— И кем вы хотите быть?

Я лихорадочно пыталась выдумать что-нибудь подходящее. Глупые девочки не выигрывают оксфордских стипендий по современным языкам.

— Я… я пока не знаю. У меня есть еще несколько недель, чтобы… чтобы подумать.

— Уверен, вы найдете что-нибудь подходящее, — он сказал это доброжелательно, но без особого интереса. — Между тем вы хотите отдохнуть в каком-нибудь солнечном месте?

— О, да! Я была в горах в Уэльсе, но погода стояла отвратительная, — повредить это не могло, а сказать правду хотя бы один раз было для меня большим облегчением. — Средиземное море — это восхитительно, и, честное слово, я не допущу, чтобы с детьми на пароходе что-то случилось. И я… может быть, я могла бы сходить с ними иногда на берег. Я действительно очень благоразумная.

— Уверен, так и есть, — сказал он. Он производил впечатление проницательного человека, но мысли его, кажется, блуждали где-то далеко отсюда. Интересно, насколько легко будет мне все время с ним так разговаривать, если я попаду в круиз. Но, должно быть, я почти не буду видеть ни Эдварда Верритона, ни его жены. — Что касается прогулок на берег, надо будет посмотреть. На пароходе всегда организуют экскурсии для желающих, хотя в таком спокойном месте, как Дубровник, вам с детьми точно ничего не грозит.

Дубровник! Югославия! Я никогда не была там, и сердце у меня затрепетало живым восторгом. Эдвард Верритон не мог не заметить, как загорелись мои глаза, и продолжил:

— Да, мы поплывем по Адриатике и зайдем в Дубровник. Другие три порта — Неаполь, Гибралтар и Лиссабон. После отплытия — Неаполь, затем Дубровник, назад к Гибралтару и, наконец, Лиссабон. Вам много приходилось путешествовать?

— Я… ну, я бывала кое-где с родителями.