Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

Предрассветный сумрак постепенно рассеялся, уступив место почти такому же пасмурному тусклому дню. Натали углубилась в узкий извилистый проулок, ведущий к оживленной площади перед станцией метро к знаменитому ГУМу, и отыскала взглядом здание, подлежащее реставрации. Грязная горчично-желтого цвета штукатурка во многих местах полностью обвалилась, обнажив кирпичную кладку и прогнившие деревянные балки четырехэтажного старинной постройки торгового склада. Висящая на «честном слове» и на одном гвозде табличка с некоторой долей иронии утверждала, что этот памятник архитектуры находится под охраной государства. Соседнее строение, отданное в аренду коммерческим структурам, представляло собой образец того, какой вид весь квартал приобретет когда-нибудь в будущем. Фасад, заново отреставрированный, сиял свежей краской и радовал глаз белоснежными узорчатыми наличниками вокруг чисто вымытых окошек.

Сквозь пустые оконные проемы Натали увидела, что внутри дома, где проводилась реставрация, копошатся люди. Они довольно энергично отбивали со стен старую штукатурку. Работа кипела на всех этажах. Куски щебня через дырявый пол сыпались в деревянные желоба и с грохотом летели вниз. На земле росли груды обломков, окутанные желтой пылью.

Натали высвободила свои темные волосы из-под шапочки в надежде, что кто-то неизвестный, назначивший ей встречу, таким образом легче узнает ее. Она присоединилась к группе, собравшейся вокруг человечка небольшого роста, который, с трудом перекрикивая слабым голосом грохот работы и уличные шумы, вдохновлял только что прибывших новичков-добровольцев:

— Меня зовут Андрей. Я архитектор. Мы занимаемся реставрацией складов Гладищева. Здание построено в восемнадцатом веке, в девятнадцатом было значительно расширено. Последний его владелец считался одним из богатейших людей Российской империи. В Санкт-Петербурге в его роскошном особняке располагался дискуссионный клуб либеральных политиков. Сам Гладищев был членом партии кадетов и заседал в Государственной думе. Царь считал его революционером, а революционеры — монархистом. Не везло бедняге!

Андрей усмехнулся собственной шутке. Кое-кто из собравшихся поддержал его.

— Почему мы решили восстановить этот памятник старины? Во-первых, это один из шедевров русской классической архитектуры. Он находится в центре нашей столицы и, бесспорно, еще больше украсит ее после реставрации. С ним связано много интересных историй. Поговаривали, что Владимир Ильич провел одну ночку в жилых апартаментах Гладищева, когда скрывался от убийц-черносотенцов. Спал он, между прочим, в кровати, предназначенной для любовных утех хозяина с его московской пассией графиней… Черт, имя вылетело из памяти! Не упомнишь всех этих графинь! Хотя официальная Лениниана об этом факте умалчивает.

Андрей, по-видимому, был большой юморист.

— Восстановленный с нашей помощью дом послужит с пользой москвичам и всему народу. Подвал и первый этаж займет валютный ресторан, во внутреннем дворе, куда когда-то заезжали фуры с товарами, разместится, к нашей общей радости, зимний сад под стеклянной крышей, где будут проходить показы мод, чтобы москвичи научились одеваться не хуже парижан. Итак, как говорится, наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!

Андрей повел вдохновленную его речью толпу внутрь здания. Натали вглядывалась в лица своих спутников. На нее тоже смотрели, причем с нескрываемым любопытством. Женщин интересовала ее одежда и обувь. Мужчин, вероятно, кое-что другое.