Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

— Я читал американские газеты. Не очень правдоподобная история. Какая-то сексуальная блондинка с револьвером. Полиция поймала ее?

— Они считают, что она улизнула в Европу.

— Удобная отговорка, чтобы заморозить расследование.

— Я тоже так думаю.

— Не понимаю, как вообще такое могло случиться?

«Что он делает? Играет со мной в кошки-мышки? Разумеется, он все знает. Зачем же тогда выставил напоказ фото Дины?» — мысли в голове Натали сменяли друг друга с лихорадочной быстротой.

— Ты не собираешься снова замуж?

— Пока это не входит в мои планы. Ты первый соблазнитель, которого я подпустила так близко к себе после смерти мужа.

— Я не соблазнитель.

— Ты таковым выглядишь.

— По-моему, ты ко мне равнодушна.

Их взгляды скрестились. У него были необыкновенные глаза. Словно освещенные изнутри, они постоянно меняли свой цвет.

— Если Дина сейчас войдет сюда, она тебя пристрелит.

— Нет! — твердо возразил Лапшин. — Она убьет тебя. Я ей нужен. Она занесла меня в свой список. Я для нее тот белый конь, на котором победитель въезжает в захваченный город.

— Тогда мне лучше вовремя удалиться. — Натали проскользнула мимо него и направилась в гостиную.

Лапшин попытался задержать ее.

— Я пошутил. Дины здесь нет!

— А где же она?

— В Нью-Йорке. Она служит по линии МИДа.

— Если она там частая гостья, а ты навестишь ее, мы можем втроем пообедать…

— Она в Нью-Йорке впервые. Занимается подготовкой визита Горбачева.

— Когда он вылетает? Может быть, я еще застану Дину?

— Четырнадцатого февраля.

— В Валентинов день?

— У вас это День влюбленных. Неплохо бы его отмечать и в России.

— Мне пора.

— Останься.

— Я понимаю, что ты мне предлагаешь, но я не готова. Кроме того, я обещала Дэвиду Финни встретиться с ним за ранним завтраком. Он опасался, что ты меня изнасилуешь, — не очень удачно пошутила Натали.

— Финни пригласил тебя не на завтрак, а на допрос. Это его работа.

— Что мне ему сообщить?

— Что Советская Армия повержена, а генеральское сердце разбито.

Натали невмоготу было придерживаться в беседе фривольного тона, но она все-таки решилась еще раз забросить удочку:

— Я скажу ему, что приложу все старания, чтобы помочь представителю доблестной армии занять место в Политбюро.

— А вот об этом говорить ему не надо. Я был неблагоразумен и болтлив. Не следуй моему примеру.

— Не думаю, что советский генерал стал бы болтать языком в обществе иностранки без веских на то причин.

Глаза Лапшина сверкнули и опять поменяли цвет.

— Ответ истинного дипломата! Пошли, я покажу тебе своих зверушек.

— Там же темно!

— В темноте они даже красивее, — настаивал он и позвонил, чтобы принесли шубы. В ожидании он разлил водку по рюмкам.

На дворе похолодало. Фонари не горели, царила кромешная тьма.

— Зажгите хоть что-нибудь! — попросила Натали.

— От света ночь становится еще чернее. Возьми меня под руку…

Он не был немощным инвалидом. Сквозь рукава шубы и мундира она ощутила твердый бицепс. Он шагал быстро и уверенно находил дорогу в темноте. Постепенно и ее глаза стали привыкать к темноте. Снег голубовато светился. Порыв ветра донес до нее запах животных. Они ступили под навес.

— Что это за шум?

— Норки ведут ночной образ жизни.

Натали слышался скрежет коготков о металлическую проволоку, шуршание маленьких тел, падающих на твердую землю и вновь яростно атакующих преграду. В клетках шла возня. Норки встревоженно пищали. От пронзительного звука закладывало в ушах.

— На воле они охотятся в эти часы. Даже через сорок поколений, проживших в клетках, норка, если ее выпустить, тут же начинает искать и находит реку. Наследственная память. — Лапшин включил фонарик.