Натали была так взбудоражена находкой секретного телефона и порнографической книги, что сразу на этот факт не обратила внимания. Уоллес часто общался с Натали на русском. Она хорошо усвоила этот трудный язык, с детства общаясь с прислугой в московском доме, а потом расширила свои знания, специально занимаясь русским в университете. Для нее и Уоллеса это был язык их любви, их интимных отношений. Они говорили на нем в спальне.

— Ва-си-лий… — вслух произнесла Натали.

— Что с тобой? — все больше удивлялась Линн.

— Послушай, я забыла… Я оставила там свои записи. Иди в дом. Я сейчас вернусь…

— Я пойду с тобой.

— Нет-нет, не надо! Ты лучше пошли кого-нибудь из парней за латуком и другой зеленью. У меня есть еда, но нет салата.

— Не беспокойся.

— Но я хочу сделать салат. — Натали уже бежала обратно к амбару, выглядевшему таким массивным и мрачным среди тонких молодых деревьев. — Мы будем работать в столовой. Сбрось там все со стола, чтобы можно было разложить бумаги. Я быстро…

— Могу я заварить кофе?

— Конечно, займись кофе.

Пес с лаем сопровождал ее обратно к амбару. Она вбежала в помещение, захлопнула за собой дверь и устремилась к телефону. На аппарате не был указан номер. Натали уже вставила указательный палец в отверстие диска, чтобы набрать «ноль» и спросить у оператора станции, на чье имя зарегистрирован этот телефон, но взгляд ее задержался на красной кнопке, вмонтированной сбоку аппарата. Она вспомнила, что такие аппараты снабжены запоминающим устройством, который хранит в памяти последний набранный номер. Если она нажмет кнопку, то узнает, какой номер вызывал Уоллеса в последний раз.

Дрожа от возбуждения, она нажала на кнопку. Телефон звякнул, диск стал поворачиваться. Количество набираемых цифр было велико. Казалось, набору не будет конца. Это не был номер в пределах телефонной сети штата Коннектикут. Код был длинным. Наконец линия соединилась. После нескольких гудков женский голос ответил:

— Четыре-шесть-три-пять.

— Кто говорит?

— Дежурная телефонистка. Что вы хотите передать?

Вдруг Натали озарило: четыре-шесть-три-пять.

— Какой ваш код? Начинается с два-один-три? Калифорния?

— Правильно. Что вы хотите передать?

Натали повесила трубку. Этот номер она хорошо знала, слишком хорошо. Это были последние четыре цифры не указанного в телефонных справочниках номера Дианы Дарби в ее особняке в Малибу на океанском берегу.

Теперь она вызвала оператора телефонной станции.

— С какого номера я говорю?

— Четыре-два-шесть, два-пять-четыре-восемь.

— На чье имя зарегистрирован аппарат?

— Я не могу вам сказать этого.

— Он не зарегистрирован?

— Я не имею информации.

— Где я могу получить информацию?

— Вы ее не получите. Телефонная компания не сообщает фамилии владельцев номеров. Если это очень важно, обратитесь в полицию.

Натали повесила трубку и в раздумье уставилась на аппарат. Конечно, она должна сообщить полиции о существовании телефона. Возможно, это как-то связано с убийством Уоллеса. Но полиция тут же начнет разрабатывать версии о любовных увлечениях владельца тайного телефона. Тем более что только что звонила какая-то женщина. Это еще больше укрепит их мнение, что Уоллеса застрелила отвергнутая любовница. А если это дойдет до журналистов, то кричащие заголовки на первых страницах газет, скользкие намеки — вся эта мерзкая возня обольет грязью их брак и пошатнет ее позиции в бизнесе.

И все же обнаруженный в кабинете тайный телефон давал какую-то ниточку, дополнительный шанс раскрыть истинную причину трагической гибели Уоллеса.

Ей пришла в голову идея тут же позвонить Кенни Уилсону, бывшему агенту ФБР, который руководил теперь службой безопасности в «Котильоне». Обычно спокойный, уравновешенный, даже несколько медлительный, Кенни начал разговор взволнованно и нервно. Он сразу же обрушил на себя град упреков. Натали остановила его: