Телесные повреждения - Маргарет Этвуд (1994)

Мое мнение таково. Секс занимает в жизни чертовски важное место. Талия как бы является точкой отсчета — чуть выше, чуть ниже, — термометр, показывающий степень кайфа в общепринятом смысле слова, они любят такие игры, в которых женщина может оценить их по достоинству, они могут выигрывать, иметь успех, ты слушаешь меня? Наша команда против их команды. Нате берите, попробуйте! Не оберетесь потом. И вот мы говорим, вы хотите этого? Прекрасно! Мы тоже хотим, давайте вместе, и тут неожиданно у них в штанах все обмякает и становится ни на что не пригодным. Просто мор поголовный. Вот такая у меня теория. Очередной успех не воспринимается, как победа. Мужикам не требуется любовь, понимание, глубина отношений, им бы потрахаться, но только в том случае, если они тебя БЕРУТ. Если тебе есть, что терять, если ты хоть чуть-чуть сопротивляешься, хотя бы для виду. Это срабатывает. Но такие рассуждения хороши для восьмилетних детей. Ты слушаешь меня?

Иокаста заплатила за Ренни. Только таким образом она могла выразить своё сочувствие, поскольку такие жесты были ей несвойственны; она никогда не переплачивала ни пенни, если можно было этого избежать.

«Я еще живая», — рвалось у Ренни с языка. Но она была тронута, в конце концов, что же это как не та самая «поддержка». Иокаста сделала, что могла. Она заплатила за ланч, а это немало, если знать ее: она старалась по-своему развлечь Ренни: так безнадежно больного, лежащего в отдельном боксе, родственники и знакомые наигранной веселостью и пустой болтовней и пытаются отвлечь от мрачных мыслей.

Разоткровенничалась о себе, «жизнь-то не стоит на месте», не касалась наболевшего. Теплое дружеское отношение действует как животворный бальзам.

Ренни вернулась к себе, стараясь не разреветься по дороге и сохранить независимую походку. В гостиной сидел Джейк. Две бутылки пива «Карлсберг» стояли на полу рядом с розовым мягким пуфиком. Он изменил своему обыкновению не пить из горлышка. Когда вошла Ренни, он не поднялся.

Когда-то давно Ренни не удивилась бы, застав его дома средь бела дня. Но тогда бы он не остался сидеть, не прятался бы за дверью, а подошел бы сзади и обнял ее.

— Что-нибудь случилось, — спросила она.

Он взглянул на нее. Судя по набрякшим векам, он давно по-настоящему не высыпался. У Ренни тоже со сном было не все в порядке, с тех пор, как все это началось. Но всякий раз, когда она заикалась об этом, выяснялось что у Джейка все гораздо серьезней. Каждый из них так трепетно относился к собственной персоне, что друг на друга им уже не хватало ни внимания, ни сочувствия.

Ренни подошла и поцеловала Джейка в макушку. Вид у него был разнесчастный.

Он взял ее руку и прижал к своей щеке. «Давай, еще раз попробуем», — услышала она.

«Если бы я могла начать все сначала, я бы все сделала по-другому, посетовала Лора…

«Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», — любила повторять моя мама, хотя ей самой никогда не хватало времени следовать своим словам — она сначала делала, а потом иногда думала. Когда за тобой гонятся, не до раздумий, надо действовать. Никогда не топчись на месте — вот мой девиз.

Когда мне исполнилось шестнадцать, моя мать устроилась что-то продавать, ходя из дома в дом.