Телесные повреждения - Маргарет Этвуд (1994)

На следующий день я позвонила матери и рассказала, почему не возвращаюсь домой. Она была вне себя от бешенства, но причиной его явилось поведение не Боба, а мое. И дело не в том, что мать усомнилась в моих словах, нет, она поверила моему рассказу, в этом-то вся и беда. Ты сама напросилась, кричала мне мать, ты вечно виляла перед ним задом, я еще удивляюсь, почему это не произошло раньше. Спустя какое-то время я пожалела, что посвятила мать в эту историю. У нее и так было мало радостей в жизни. А так, хоть Боб подарок тот еще, да и красавцем его назвать трудно, но, по крайней мере, мать хоть не одна. Ты не поверишь, но она подозревала, что я хочу увести у нее Боба. Она требовала, чтобы я извинилась перед ним за нанесенное увечье, но я не чувствовала за собой никакой вины.»

Между сном и пробуждением пролегла граница, которую Ренни было все тяжелее переступать. Сейчас ей грезилось, что она парит под потолком в абсолютно белой комнате, рядом мерно гудит кондиционер. Все вокруг видится резким и отчетливым, как сквозь увеличительное стекло. Она лежит на столе, покрытая зеленым покрывалом, вокруг нее двигаются какие-то фигуры в масках, все походит на спектакль, ей делают какую-то операцию, видимо сложную, один глубокий надрез — и они добрались до ее сердца. Чей-то кулак то сжимается, то разжимается, в нем пульсирует красный шар с кровью, это ее сердце. Возможно, ей спасают жизни, но никто не говорит, что они делают, Ренни не доверяет этим людям, она хочет получить назад свое сердце, но это ей не удается. Она выбирается из серых складок своей сети, как из норы, глаза засыпаны песком, ее слепит яркий свет. Ренни не понимает, где находится. Еще слишком рано. Ренни принимает душ, он приносит некоторое облегчение, одевается. Привычные действия несколько успокаивают ее.

Из-за этой коробки под кроватью Ренни совсем издергалась. С одной стороны, она не хочет упускать коробку из вида, с другой, взять ее с собой на завтрак выше ее сил. Она запирает комнату, почти уверенная в том, что как только она завернет за угол, случится что-то нехорошее.

Жуя водянистую яичницу, Ренни не чувствует вкуса, ее беспокоят мысли о коробке. Конечно, она может съехать из гостиницы, и оставить коробку, она может попытаться улететь ближайшим рейсом, но это рискованно. Англичанка, безусловно, сунется в ее номер, не успеет Ренни спуститься по лестнице — не было ни малейшего сомнения в том, что эта дама — полицейская осведомительница. Ренни непременно арестуют прямо в аэропорту. Единственное, что оставалось, так это отвезти коробку Эльве как можно скорее и навсегда забыть о ее существовании.

После завтрака Ренни идет в канцелярский магазин, покупает моток упаковочной ленты. Вернувшись в номер, она аккуратно заклеивает коробку, стараясь, чтобы упаковка выглядела фирменно. Если удастся сделать, чтобы коробка выглядела так, как будто ее не открывали, то Ренни сможет сделать вид, будто понятия не имеет о ее содержимом. Она заказывает в номер чай с бисквитами, некоторое время тупо смотрит на часы. Затем идет к перегородке регистратуры и говорит, что уезжает сегодня на остров Святой Агаты, но хочет, чтобы за ней сохранилась ее комната.

— Вы должны будете заплатить вперед, — отвечает англичанка, — в противном случае вас выпишут отсюда. Таковы правила.

Ренни говорит, что она в курсе. Ей приходит в голову выразить недовольство качеством пищи, но она отбрасывает эту мысль. Ведь это именно то, чего ждет не дождется англичанка, нервно постукивающая карандашом по краю столика. Ренни не в силах вынести этот пристальный взгляд глаз-бусинок.

Ренни выходит с коробкой из номера, и ставит ее напротив столика регистраторши. Затем возвращается обратно со своим багажом, забирает из сейфа камеру; паспорт пусть полежит здесь, так безопасней. Она спускается по каменным ступенькам вниз искать такси.