Дикие - Ширли Конран (1993)

— Обдирайте все волоски, будь это ягоды или листья. Никогда не ешьте корни, фрукты или овощи, если у них горький или острый вкус. Все, что пробуете в первый раз, сначала проверяйте языком, чтобы можно было это выплюнуть, если будет необходимо. Не трогайте ни растения, ни кустарники, ни деревья с млечным соком.

— А как насчет этих грибов? — Кэри указала на один из них.

— Не рискуйте и не пробуйте есть что-либо, что похоже на поганку или другой гриб.

— А какие растения опасно трогать? — спросила Пэтти.

— Все, от которых тело начинает гореть, болеть, чесаться или краснеть, или распухать, как и везде в мире. Пока их не тронешь, и сам не знаешь. Но убить вас ничто из них не сможет.

Сильвана поинтересовалась:

— А как насчет змей? Меня куда больше пугают змеи, чем какие-то растения.

— В мире совсем немного ядовитых змей. Из них сами на человека нападают кобры, жаракаки и болотные гадюки, но в тропиках змеи менее опасны, чем гремучие змеи или мокасиновые в некоторых районах Америки.

— Я только буду надеяться, что змеи читали ту же книжку, что и вы, — едко заметила Сюзи.

— Змеи уберутся с дороги, если только услышат, что вы приближаетесь, — сказал Джонатан, — но вы не должны беспокоить змею, или пугать ее, или загонять в угол.

— Постараемся, — отрезала Сюзи.

— Если вы будете ходить медленно и осторожно, у вас не будет никаких проблем, если вы будете смотреть, куда ступаете, смотреть, что трогаете рукой, и стремглав убегать, едва только завидите змею.

— А как же морские змеи? — все еще волнуясь, спросила Сильвана.

— В приливных реках водятся ядовитые морские змеи, да и вдоль побережья тоже, но если у вас хватит ума не столкнуться с ней в воде, они тоже вас не тронут.

— А ящерицы? — настаивала Сильвана.

— Ящерицы здесь не опасны.

Остальные женщины вернулись в лагерь, а Джонатан с Пэтти принялись прочесывать джунгли. Они вычислили, что выход из пещеры должен находиться где-то к юго-западу от их лагеря, но оказалось, что там тоже лес. Джонатан посмотрел на густую щетку подлеска и сказал:

— Должно быть, здесь когда-то была деревня. Может, если вы заплывете в пещеру еще разок, Пэтти, и покричите, я услышу ваш голос. — Затем он покачал головой. — Нет, даже если я и услышу, думаю, будет почти невозможно сказать, откуда будет раздаваться этот голос.

Пэтти нерешительно сказала:

— Однажды по телевизору я видела, как поднимаются по такой естественной трубе. Я могла бы вскарабкаться вверх с веревкой. Если бы я добралась до самого верха, мы могли бы обвязать веревку вокруг дерева и оставить ее так.

Джонатан кивнул.

— Действительно, звучит более разумно, если ты полезешь по веревке. А я мог бы проплыть, взобраться на утес и пробить в подлеске тропинку по направлению к твоему голосу. Если я полезу по трубе, я не буду знать, в каком направлении мне следует идти. Из-за такого густого подлеска на вершине ты, вероятно, ни черта не увидишь. — Он подумал — говорить этого ей не надо, но ведь если я полезу и сорвусь, им тут всем крышка, если за ними никто не будет приглядывать. И добавил: — Мы должны узнать, куда выходит труба, до того, как раскинем постоянный лагерь, ведь лагерь-то должен быть неподалеку от нашего убежища.

Взяв с собой подводный фонарь и моток веревки, Джонатан и Пэтти еще раз спустились по утесу и нырнули в пещеру. Чтобы защититься от летучих мышей, Пэтти обвязала свою платиновую головку белой рубашкой Джонатана. Они медленно пробирались в глубину пещеры, пока не вышли к слабому кружку света, отмечавшему верхний выход из трубы.

— Не думай об этом. Просто взбирайся наверх, — поторопил Джонатан.

Пэтти подумала: «Ему-то хорошо говорить таким уверенным голосом. Не ему придется рисковать свалиться с высоты шестьдесят футов».

Ничего не говоря, она намотала веревку кольцами на плечо и под другую руку.