Дикие - Ширли Конран (1993)

Пытаться не наступить кому-то на «любимую мозоль» было их постоянной заботой. Когда пар приподнял крышку эмоционального котла, неудовлетворенность и скрытый гнев, которые были результатом их плена, вели к препираниям и угрозам из уст всех, кроме Анни, которую Кэри в течение двух дней называла Поллианной, — само по себе это раздражало.

Кэри визжала, если кто-то задевал ее кровать. Сюзи, которая спала очень чутко, кричала ночью на каждого, кто ощупью выбирался из хижины в туалет. Сильвана кричала на любого, кто воровал пищу с кухни, поскольку это было негигиенично, а она с величайшей тщательностью следила за тем, чтобы ее пища была чистой и без муравьев. Пэтти кричала на любого, кто кричал.

В целом в такой стрессовой ситуации трезвая рассудительность Кэри оказалась более полезной, чем слабый протест Анни или усталая пассивность Сильваны. Кэри была особенно полезна, чтобы удерживать порознь Пэтти и Сюзи — они обе были очень вспыльчивы.

Иногда антагонизм этой группы неожиданно направлялся лишь на одну из женщин — Сильвану, за то, что брала на себя минимум обязанностей и готовила невкусную еду; на Кэри, за то, что зажигала в хижине еще одну скверно пахнувшую сигарету из скрученного листа; на Сюзи, за какую-то детскую ленивость, например за нежелание собирать дрова, когда была ее очередь; на Анни, за то что та была такой до противности долготерпеливой и праведной.

Постепенно они все, за исключением Пэтти, стали меньше бояться. Пока снаружи хижины неумолимо лил дождь, Пэтти сидела, наблюдая за тем, как Анни подрезает Сюзи волосы, и снова почувствовала как по спине побежали мурашки. Она понимала, что если бы она упомянула про это, то вызвала бы этим раздражение у других женщин, но она была уверена в том, что за ними наблюдают. Она чувствовала спиной чьи-то скрытые глаза. Вдруг она ощутила стеснение в грудной клетке и почувствовала, что ей трудно дышать… Нет, она должна была предупредить их!

Тщательно контролируя голос, Пэтти сказала:

— Кэри, я в самом деле уверена, что за нами кто-то следит.

Кэри раздраженно села на свою кровать.

— Ну почему ты не оставишь эту свою паранойю? Мы уже здесь три недели, и если кто собирался нападать на нас, он давно бы уже это сделал. Ты не прекратишь поднимать ложную тревогу? — Она вычесала из своих волос папоротник и добавила: — Предположим, что ты действительно что-то услышала. Сюзи на это просто зевнет и скажет:

«Это опять у Пэтти нервы». — Никто не обратит на это внимания.

— У нас и без твоих чертовых выдуманных проблем хватает настоящих, — добавила Сюзи.

У всех было подавленное и деморализованное настроение.

Когда Анни начала подрезать Пэтти волосы, она спросила вслух:

— Интересно, а как же солдаты, которые сражаются в джунглях, справляются с депрессией и пораженчеством?

— Иногда они не справляются, — сказала Кэри. — Я читала, что во Вьетнаме некоторые солдаты просто садились у обочины дороги и отказывались от всякой надежды. Так они умирали.

Понедельник, 10 декабря 1984 года

Сквозь длинные черные ресницы Сюзи смотрела на желтовато-зеленую воду лагуны, на белую линию барашков около рифа и желтовато-лиловый океан, блестевший за ним под утренним солнцем.

— Ой! — вскрикнула она и выронила полузаполненное ведро с рыбой, которое, к счастью, не пролилось.

— Опять твое плечо? — спросила Пэтти. Поморщившись от боли, Сюзи кивнула.

— Ты, наверное, растянула мышцу, когда колола вчера ту рыбину и упала. Может, мне растереть ее? Вчера это помогло, верно? Пойдем в тень.

Обе женщины прошли по раскаленному белому песку в глубину пляжа, где они аккуратно положили свои рыболовные снасти у пальмы.

Пэтти встала за спиной Сюзи и осторожно ощупывала ее плечо, пока та снова не вскрикнула.

Пэтти начала осторожно массировать плечо, но всякий раз, когда она дотрагивалась до больного места, Сюзи отпрыгивала в сторону.